брату. — Сейчас я покажу Большому Джону, как можно ездить по этой трассе.

Педро задумчиво следил, как брат садится в «Лотос», надевает шлем. Вечно отец подзуживает мальчишку. А тот заводится с полоборота. Хотя за год эль Чамако здорово изменился. С тех пор как задиристый 19-летний паренек из далекой Мексики наделал шуму в Европе в прошлом сентябре, в первой же гонке «Формулы-1» установив второе время в квалификации, прошел, кажется, не сезон, а много-много больше. В шестьдесят втором в команде творилось что-то неладное. «Феррари» совсем не ехали. Рикардо сражался как лев, но выше второго места подняться не смог. Да и случилось это еще до начала чемпионата мира, в Гран-при По, во Франции. В Голландии Родригес угодил в аварию, и в Монако его не взяли. В Бельгии Рикардо до последнего метра бился с 35-летним Филом Хиллом — чемпионом мира и победителем двух «Ле-Манов»! — на таком же «Феррари-156» и проиграл одну десятую секунды. На британский Гран-при машины брату опять не нашлось, в Германии он был шестым, в Италии отказало зажигание...

Но неудачи только закаляли мальчика. И, к радости брата, делали его мягче. Самоуверенный, дерзкий, заносчивый и довольно противный, в общем, мальчишка в последние месяцы стал заметно взрослее и гораздо спокойнее. Может, это заслуга Сары? Рикардо недавно женился и по примеру брата выбрал девушку старше себя. Сара опекала мальчика совсем по-матерински, буквально не спускала с него глаз. Он не мог сходить вечерком развлечься с приятелями без разрешения молодой жены. «Моя Анхелина не такая, — думал Педро, улыбаясь. — Она другая. Она такая... такая... Красавица, мой ангел!»

Как-то неожиданно оказалось, что и работать малыш умеет — много, напряженно, серьезно. Он неделями пропадал на тестах во Фьорано и Монце, а потом увлеченно рассказывал брату, что именно хотят они изменить в машине, которая почему-то отказывается ехать быстро. Итальянские механики и инженеры, поначалу принявшие новичка довольно прохладно, очень скоро прониклись к парню искренним уважением. Только на трассе брат оставался отважным до безрассудства, а стиль его по-прежнему был грубоватым, небрежным. «Не так, не так... Что ты делаешь, черт побери!» — часто кричал Педро, глядя, как эль Чамако несется по автодрому, срезая обочины, бросая алую «Феррари» в сумасшедший занос. Но брат не слышал.

Дела в итальянской «конюшне» шли настолько плохо, что Коммендаторе Энцо отказался посылать свои машины на последние этапы в Штаты и Южную Африку. Рикардо узнал об этом в Монце, на итальянском Гран-при и ужасно расстроился. Ведь в начале ноября должен был пройти первый в истории Большой приз Мексики по «Формуле-1». Он был свободен от контракта с итальянцами и подошел к Робу Уокеру — нельзя ли выступить в Мехико за его команду. «А что, парень, почему бы и нет? — ответил долговязый англичанин. — Давай-ка спросим, не возражает ли Альф».

«Нассау Трофи» 1960 год. Публика носила Рикардо на руках — а ведь Родригесы заняли тогда лишь второе место.

Главный механик уокеровской «конюшни» Альф Френсис не возражал, и Рикардо получил новейший «Лотос-24». Вот на нем-то он и собирался показать Большому Джону Сертизу, кто хозяин в Мехико.

Педро не сомневался, что брат с задачей справится. В отличие от англичанина, трассу Магдалена Миксука за три почти года он хорошо изучил, всего пять недель назад он финишировал здесь вторым в Кубке независимости на «Купере» формулы «Юниор». А в позапрошлом январе, еще школьником, все на том же «Купере» выиграл первое место и десять тысяч долларов. Правда, Рикардо плохо знал «Лотос», но ведь и Сертиз побил его время на незнакомой машине — пилот «Лолы», он одолжил точно такой же «Лотос-24» у своего приятеля Джека Брабэма. Только стоило ли вообще выезжать? Секунды-то эти были неофициальными, результат Рикардо оставался лучшим.

«24 часа Ле-Мана» 1968 года. «Форд-GT40» Педро Родригеса на пути к победе.

Проехав разминочный круг, Родригес свернул в боксы, что-то сказал механикам, помахал рукой брату. Примерно через две минуты «Лотос» слишком быстро вошел в последний перед финишем 180-градусный вираж Пералтада. Там на самом входе была неприятная такая кочка — легкая волна асфальта, все пилоты старались так войти в вираж, чтобы ее миновать. И теряли важные доли секунды. Родригес сознательно поехал прямо по ней. Машину подбросило, занесло. Ударившись задними колесами о бордюр, она перевернулась и загорелась. Рикардо проломил череп и сломал позвоночник.

Стоя на коленях рядом с носилками брата, Педро физически чувствовал, как его сердце превращается в камень. Скорая неслась по улицам Мехико, но спешить было уже некуда. Рикардо умер.

Каменное сердце

Следующие несколько дней были самыми трудными. Отец тихо плакал. Сара, которую врачи накачивали успокоительными, ни на что не реагировала, а когда приходила в себя, начинала кричать и ей снова приходилось давать таблетки. Анхелина смотрела бездонно-черными от страха глазами, повторяя: «Обещай мне! Слышишь, обещай!» И Педро твердил механическим, усталым голосом: «Ну, конечно, мой ангел. Ну, конечно! Я никогда больше не сяду за руль гоночной машины». Он договаривался с гробовщиком, посылал к черту журналистов, выписывал чеки, заказывал цветы, говорил отцу о всемилостивейшем Создателе и водил Сару в церковь. А когда все кончилось, остался совсем один.

Он никогда не думал, что чья бы то ни было смерть, даже смерть родного брата, сможет оставить его в такой пустоте. В неполных двадцать три года Педро чувствовал себя семидесятилетним стариком. И семья как будто большая, а поговорить ни с кем как-то не получается. И друзья вроде бы есть, да, как выясняется, не все они так уж близки. А настоящие... Кто они, настоящие, если так они далеко, или некогда им, или еще что.

Бизнес казался бессмысленным и оттого смертельно скучным. Зачем продавать все больше «мерседесов» и «хиллманов»? Чтобы заработать денег? Но для чего? С собой в могилу все равно не заберешь. Не говоря уже о том, что богатому так же трудно попасть в царствие небесное, как верблюду пролезть в игольное ушко. Так стоит ли стараться?

Победители 24-часовой гонки в Ле-Мане 1968 года бельгиец Люсьен Бьянки (в шлеме) и Педро Родригес.

Словом, когда через три месяца, в самом начале февраля шестьдесят третьего из Майами позвонил Луиджи Кинетти с предложением стартовать в Дайтоне за его команду «Норт Америкэн Рэйсинг», Педро согласился. Почему нет? На таком же «Феррари» и в тех же