— Если вы просто пообщаетесь, почему мне нельзя пойти с тобой? — вскинув подбородок, не сдается моя упрямица.

— Потому что я так сказал.

Удивительно, но она больше не пытается спорить.

Я спускаюсь вниз, накидываю капюшон, и сразу иду к выходу с территории комплекса. К машине не подхожу, я уже взял из нее все, что мне понадобится — это телефон, перчатки и кастет. На этот раз от биты решил отказаться — слишком приметная. До дома ублюдка иду пешком. Не знаю, как пройдет наша встреча, и решится ли этот трус потом побежать к ментам, но будет лучше, если для всех я приехал к Ане, и оставался у нее до утра.

Пока дохожу, на улице окончательно темнеет. Его тачка стоит у подъезда, а значит, мне повезло и упырь дома. Звоню в домофон левой квартиры, представляюсь сотрудником газовой службы, и мне без вопросов открывают подъездную дверь. Поднимаюсь на нужный этаж, надеваю перчатки, кастет, и звоню в квартиру ублюдка, закрыв ладонью глазок. На ходу придумываю, что соврать, если он спросит «кто там», но этот идиот сходу открывает дверь, даже не задумываясь о возможной опасности.

На мне по-прежнему капюшон, и он не успевает понять, кто перед ним, когда получает первый удар кастетом в челюсть. Отлетает назад в свою квартиру, и я беспрепятственно захожу следом, закрывая за собой дверь.

Аня

Никогда в жизни раньше не грызла ногти. Тем более, покрытые гель-лаком. Но сейчас поймала себя как раз за этим чудесным занятием, и приглушенно выругалась, заметив, как на одном из них появилась уродливый скол от моих вероломных действий.

И чего он так долго?

С тех пор, как Тимур ушел на разборки с Максом, прошло уже два часа. Все это время я не находила себе места. Ходила по квартире из угла в угол, борясь с неимоверным желанием прыгнуть в тачку и поехать разыскивать их обоих. Хоть бы ничего страшного не случилось! Макс — придурок неадекватный, а Тимур… Вообще темная лошадка. Я знаю его всего ничего, и за время нашего короткого знакомства он тоже не зарекомендовал себя с лучшей стороны. Вопрос о его адекватности до сих пор остается для меня открытым.

Хотя, может быть, все дело в моих комплексах? Ну почему я так уверена, что парень не может взять и приехать из-за меня в другой город, чтобы навалять моему бывшему, который обидел? Нет, был бы на его месте кто угодно другой, я бы, может, и поверила в такой расклад, но чтобы Тимур… этот кайфушник, хлыст и ловелас — и вдруг бросился защищать, наверное, миллионную по счету девушку, с которой переспал? Не верю. Или мир сошел с ума, или я чего-то не понимаю в этой жизни.

От внезапного звонка в домофон я едва не подпрыгиваю на месте, и сломя голову бросаюсь к двери. Услышав голос Тимура на том конце провода, чувствую настоящее облегчение, открываю ему подъездную дверь, и снова выбегаю на площадку к лифтам встречать его.

Спустя долгих две минуты двери лифта, наконец, разъезжаются в стороны, и Тимур шагает из них мне навстречу. Он выглядит точно так же, как два часа назад. Никаких следов побоев или чего-то еще. Только настроение, кажется, слегка улучшилось — на его губах играет довольная улыбка, и вообще, сейчас он кажется мне более расслабленным и спокойным.

— Ань, ты бы видела свое лицо, — усмехается он, осматривая меня с пристальным вниманием. — Не переживай так, я его не убил, и даже не покалечил. Хотя очень хотелось… Но можешь быть уверена, больше он к тебе не приблизится. И ремонт твоей машины, конечно, оплатит, вместе с моральным ущербом.

— Да какой моральный ущерб, Тим? — выдыхаю я, испытывая просто нереальный прилив благодарности за его поступок. — Мне выплатят страховку, не надо ничего. Достаточно и того, что он больше не подойдет ко мне.

— Это тоже часть наказания для него, Ань, так что не отказывайся. Контактировать тебе с ним не придется, деньги он мне переведет, а я тебе потом их перекину.

Я смотрю на него, и снова не узнаю, а в груди продолжает разрастаться это огромное, затопляющее меня с ног до головы, щемящее чувство. Сейчас он совершенно другой, серьезный, строгий, надежный… Надежный? Да, именно надежный. Он словно стал старше за прошедший месяц, но таким он нравится мне еще больше. Ничего не могу с собой поделать, тело само подается вперед, и спустя еще мгновение я обвиваю руками его шею и заключаю в крепкие объятия. Чувствую, как его мышцы снова напрягаются под моими руками, он, будто нехотя обнимает в ответ, но всего на пару секунд, а потом аккуратно, но настойчиво высвобождается из моих рук.

— Ань, давай без обнимашек, ладно?

— Почему? — настороженно интересуюсь, послушно отступая назад.

— Если честно, я бы чего-нибудь съел, с утра голодный. Поехали, поужинаем где-нибудь?

От его слов меня мгновенно начинают терзать угрызения совести — человек весь день в дороге был, потом на неприятную встречу ездил, а я даже не пригласила его в квартиру, не предложила ужин… А ведь готовила сегодня весь день специально с целью пригласить его за стол! Хозяйка, блин, называется.

— Прости! — с искренним сожалением смотрю ему в глаза, беру за руку, и тяну за собой в квартиру. — Не нужно никуда ехать. Я приготовила ужин.

— Ты и готовить умеешь… — с налетом какой-то тоски в голосе произносит он, но я не придаю его тону большого значения. Сейчас меня больше всего волнует, понравится ли ему моя еда.

— Нет, если честно, не умею. Но не бойся, не отравлю. Я сегодня ведь день на ютубе кулинарные блоги смотрела, и все сделала, как там учат.

— Зачем было так заморачиваться, Ань?

— Сама не знаю, — поворачиваюсь к нему, скидывая обувь на пороге, и неловко улыбаюсь. — Хотела произвести на тебя впечатление хорошей хозяйки, видимо.

— Тебе удалось, — улыбается он одним уголком губ, но глаза при этом остаются серьезными.

— Подожди, ты же еще даже не попробовал мои шедевры! — нервно смеюсь в ответ.

Мой взгляд замирает на рукаве его толстовки — на нем следы крови. Тимур прослеживает мой взгляд, после чего быстро стягивает толстовку с себя и протягивает мне.

— Её бы постирать.

— Будет сделано, — заставляю себя улыбнуться, хоть в груди неприятно тянет от понимания, что без рукоприкладства не обошлось. — Может, ты хочешь принять душ?

— Не отказался бы.

Я запускаю стиральную машину, выдаю своему гостю свежее полотенце, и оставляю одного в ванной комнате, сама удаляюсь на кухню.

Достаю из холодильника собственноручно приготовленный салат с авокадо и яйцом-пашот, разогреваю в духовом шкафу так же запеченную мною со специями и травами мраморную говядину, ставлю на плиту сотейник с перечным соусом, красиво выкладываю на блюдо закуски с красной рыбой и сливочным сыром. Не знаю, чем он питается в своей Москве, и вряд ли я смогу удивить его, но хотелось бы надеяться, что ему, по крайней мере, хотя бы просто будет вкусно.

— Пахнет изумительно.

Я вздрагиваю от неожиданности, едва не выронив из рук блюдо с закусками, которое решила переставить в центр стола. Оборачиваюсь и несколько секунд разглядываю дружелюбно улыбающегося Тимура. Он полностью одет, в синих джинсах и светлой футболке, и лишь по влажным волосам можно понять, что он недавно принимал душ.