От резкого движения его ягодицы дернулись, мускулы напряглись, и Джози осознала, что ей надо поскорее ретироваться отсюда, пока она сама не выкинет чего-нибудь непредсказуемого. Кухня была крошечная, он находился на расстоянии вытянутой руки, а она уже не доверяла себе.

Прикрыв рот, чтобы не ляпнуть какой-нибудь глупости, она отступила назад, но не учла размеров дверного проема и с размаху врезалась в стену своим отнюдь не миниатюрным задом. Даже шум воды не смог заглушить звук удара, поскольку настенные часы задребезжали и едва не грохнулись на пол, Хьюстон обернулся, схватился за ручку регулировки воды, увлекая за собой головку душа. Теплая струя ударила Джози в лицо и грудь, пока он не отпустил кнопку и вода не перестала течь.

Отплевываясь и отфыркиваясь, она утирала воду с подбородка, а испуг на лице сменило веселье.

– Фу, Хьюстон, ты меня всю намочил.

– Что ж, тебе это не впервой, – заявил он, распрямляясь во весь рост, чтобы уменьшить нагрузку на больную ногу.

Шампунь еще оставался в его волосах, по правой щеке стекал ручеек мыльной воды, но выглядел он потрясающе. Мускулистый и широкоплечий, загорелый, уверенный в себе мужик, ставший вдруг в чем-то уязвимым и беспомощным.

Нет, она все же была законченной дурой. Уж если ей не удержаться перед шоколадным мороженым, то как она сможет устоять перед обаянием Хьюстона?

– У тебя еще шампунь в волосах, – сказала она. Хьюстон провел левой рукой по мокрым волосам, перевел взгляд на ее топ и расплылся в улыбке:

– Ты не дала мне домыться.

– Прости, я не хотела. Помочь тебе прополоскать волосы? – Это было смехотворное предложение, учитывая внезапно охватившее ее вожделение. Стоя почти вплотную к нему, прижавшись животом к его заду, запустив пальцы в его густые волосы, она скорее всего окажется в дурацком положении.

– Я сам управлюсь. – Он наклонился вперед, стараясь держать прямо раненую ногу. Забинтованную правую руку он засунул под раковину, а левой ухватил головку душа.

Схема оказалась не слишком эффективной. Одной рукой он не мог смахнуть пену, а струей воды из душа поливал все вокруг, кроме макушки головы.

– Давай я буду направлять душ, а ты сможешь свободной рукой смыть шампунь с головы, – предложила она, заставляя чувствовать себя профессиональной нянькой, относиться к нему по-товарищески, без намека на сексуальность.

– Я сам буду держать душ. – Его голос звучал приглушенно из-за стальной раковины. – Я тебе его не доверю.

– А чего ты боишься? Что я залью твою кухню? – Она шагнула к нему, сделав глубокий вдох, который должен был выглядеть вполне платоническим.

– Очень может быть.

Он старался направлять струю в сторону головы, но потоки воды стекали по спине, по шортам, пока они окончательно не промокли и не облепили его зад. Поначалу Джози сохраняла дистанцию в добрых два фута между ними, затем вдруг нагнулась и проворно погладила его по голове.

От неожиданности он задрожал всем телом, рука с душем дернулась, направив сильную струю воды прямо ей в грудь. Мокрая материя прилипла к ней, она взвизгнула и попыталась выскочить за линию огня.

– В чем дело?

– У меня весь топ вымок.

Хьюстон, не говоря ни слова, снова направил струю на свою голову. А Джози запустила все десять пальцев в его волосы, стараясь удалить шампунь, не содрав при этом с него скальп.

Хьюстон закрыл глаза и пытался не стучать зубами, пока Джози ворошила его голову. Он чувствовал ее возбуждение, ее тело позади него, избегающее прикосновений, и страстно желал ее. Как всякий раз, когда встречался с ней.

– Кончено, – сказала она, прерывисто дыша, что довершило эрекцию, и без того раздиравшую его шорты.

Джози совершенно очевидно собиралась придерживаться бредовой политики чисто дружеских отношений, которая его вовсе не устраивала. Пылкие мечты и фантазии не давали ему уснуть по ночам, а сладострастные мысли досаждали днем.

Он развернулся и направил струю прямо в ее уже слегка намокшую грудь. Когда она вскрикнула и вскинула руки, он улыбнулся:

– Ух, я совсем забыл выключить воду. – Мгновение спустя он перестал нажимать на кнопку и поглядел сверху. Даже в сухом виде груди у Джози смотрелись великолепно. Ну а влажные… Одним своим видом они могли заставить любого мужика заплакать благодарными слезами. Прилипший мокрый топ скульптурно обрисовывал их, подчеркивая совершенные формы. Розовые соски натягивали тонкую ткань. А сама она растерянно моргала.

– Но это же холодная вода, – только и сказала она.

– Естественно – Хьюстон вновь бросил жадный ищущий взгляд на ее соски.

Она скрестила руки на груди:

– Хватит разглядывать мою грудь.

Может и хватит, лет эдак через сто; когда он насытится ею.

– Я стою перед тобой в одних трусах, а ты в вымокшем насквозь топе. И мы что, должны все равно оставаться друзьями?

– Хьюстон. – Она жевала собственные губы и, казалось, была готова сдаться и немедленно сорвать с себя топ. Но все же бросила на него умоляющий взгляд: – Даже в первый раз это было ошибкой. Еще одна ночь нам совершенно противопоказана. Прости меня, ноя точно знаю, что будет лучше, если мы постараемся оставаться друзьями, а не любовниками.

Лучше для кого? Он потянулся к ней, но она подняла руку.

– Я не хочу, чтобы мне было больно потом, – добавила она со слезами на глазах.

Это был удар ниже пояса.

– Но я же не намерен причинить тебе боль.

Он вовсе не желал доставить боль милой, славной Джози, единственному человеку, который мог вызвать у него улыбку сейчас, когда его карьера хирурга рушилась.

– Я знаю, – с трудом произнесла она, скривив губы. – Но мне нужно больше, чем ты можешь мне дать.

Он знал, о чем она просила. Но его ответ повис в воздухе. Наступило молчание. Хотя в глубине души он знал, что готов дать ей то, о чем она просит. На этот раз он сделает все, чтобы они вместе перешагнули через секс, во что-то гораздо более глубокое и значительное.

Однако он не смог этого сказать. Вдруг ей будут безразличны его слова? Как отдать контроль над собой и собственной жизнью кому-то другому? Да и все остальное в его будущем было неопределенно.

– Я могу дать тебе лишь один день.

Она кивнула, но не сдержала легкого вздоха.

– Я знаю.

Эгоистическая часть его существа жаждала, чтобы Джози сказала, что это не имеет значения, одной ночи ей достаточно, именно этого она и хотела.

Но она умолчала об этом, и он почувствовал себя полным ублюдком. Он продолжал уверять ее, что не причинит ей боли, но всякий раз, когда говорил с ней, добавлял лишнюю каплю в и без того уже полную бадью ее страданий. Она давала ему, и он брал, но взамен не давал ничего, кроме секса.