Эта тень также скрывала от моего взгляда тень щели. Конверт был надежно запечатан.

Теперь правой рукой он придвинул к себе маленький сосуд, стоявший на столе. Затем, взяв конверт в правую руку разрезом вниз, он поднес его вплотную к этому сосуду; в то же время левой рукой он достал из кармана спичку и принялся жечь конверт. Это движение скрывало фокус, и оно было очень обманчиво и ловко сделано. Когда он взял конверт из левой руки правой, то, коснувшись пальцами левой руки выступающей части моего бланка, заставил его остаться в левой руке и полностью вынул из щели. Его глаза следили за конвертом, когда он взял его правой рукой; что, естественно, заставило мои глаза следить за ним, так как его внимание, казалось, было сосредоточено на конверте, и он, казалось, занимал всю сцену действия. Этот ход был выполнен в одно мгновение, не требуя никакого времени, достойного упоминания, хотя требуется так много времени, чтобы описать его на бумаге вразумительно. Теперь, когда его глаза (и, конечно же, мои) следили за конвертом, его левая рука без промедления полезла в левый карман, чтобы естественным образом достать спичку. Он, конечно же, оставил мою записку в кармане вместе со своими спичками; а когда он отошел выпить воды, то прочитал мой вопрос.

Что касается трюка с грифельной доской, то все было честно, пока он не взял верхнюю грифельную доску и не написал автоматическое сообщение, и не прочитал его мне вслух, а затем, когда я сообщил ему, что сообщение не отвечает на мой вопрос, он, казалось, был недоволен, очевидно, стер сообщение и заменил большую грифельную доску на стопку грифельных досок. Что он действительно сделал, так это поднял большую верхнюю грифельную доску, повернув ее нижней стороной к себе, и в то же время взял с собой маленькую грифельную доску, плотно прижатую к ее нижней стороне. Он держал большую грифельную доску так, что ее нижняя сторона была наклонена от меня, так что я не мог видеть эту маленькую грифельную доску. Поскольку в штабеле было так много маленьких пластинок, временное отсутствие одной из них не привлекло никакого внимания.

Он держал эту маленькую дощечку рядом с собой вне моего поля зрения и действительно написал послание на маленькой дощечке, которая была рядом с ним, и которая была скрыта от моего взгляда большой дощечкой. Он не читал вслух то, что написал на самом деле, а просто делал вид, что читает, повторяя вместо этого что-то совершенно чуждое этому предмету. То, что он написал, действительно полностью отвечало на мой вопрос. Когда он явился, чтобы стереть послание, его движения были лишь притворством, и он вовсе не стирал ничего. Когда он положил большую грифельную доску на стопку грифельных досок, то, конечно же, положил маленькую, которая была спрятана под ней, сообщением вниз.

Следует помнить, что маг в начале трюка с грифельной доской сначала взял и некоторое время изучал большую грифельную доску в поисках сообщения; и, не найдя ничего, казался разочарованным и, наконец, написал автоматическое сообщение; затем, когда ему сообщили, что оно не относится к делу, он казался недовольным и, казалось, стирал его.

После того как послание было написано и грифельные доски положены на место, он некоторое время рассматривал верхнюю грифельную доску и даже поднял несколько маленьких грифелей, ища надписи, но не перевернул их; затем, ничего не видя, он разбросал грифельные доски по столу, оставив их также сторонами вниз; и, протянув мне ткань, он попросил меня накрыть их и положить на них свои руки.

Теперь фокус был практически завершен. Поскольку грифельные доски были исследованы так много раз и на них ничего не было найдено, даже после автоматического письма, большинство людей подтвердило бы, что на грифельных досках не было решительно ничего, когда медиум вышел из-за стола. Большинство людей никогда бы не вспомнили, что он когда-то написал на большой грифельной доске и стер надпись. Сообщение было написано на маленькой грифельной доске, и они были разбросаны вокруг, и мало кто мог бы знать, что это сообщение действительно появилось на конкретной маленькой грифельной доске, которая изначально была сверху стопки.

Большинство людей подтвердило бы, что они сами очистили все грифельные доски, что медиум никогда не прикасался ни к одной из маленьких пластинок и что он только несколько раз положил руки на верхушку стопки. Некоторые даже забывали, что медиум вообще прикасался к их письму, прежде чем сжечь его.

Я уверен, что в никелированной трубке, из которой вода капала в стеклянную чашу, была вторая трубка, через которую его помощник из соседней комнаты либо продувал, либо посылал с помощью какого-то механизма химические вещества (вероятно, калий), которые воспламенялись и горели при попадании в воду.

. . . . .

Когда я выполняю трюк с грифельной доской, описанный выше, после написания "автоматического" сообщения, очевидно, стирая его и заменяя грифельные доски, я не разбрасываю грифельные доски по столу, как это сделал предшественник. Вместо этого я продолжаю то, что сейчас опишу.

Мы кладем ладони на стопку и через некоторое время изучаем большую грифельную доску в поисках сообщения, но ничего не находим. Я могу между прочим заметить, что этот последний экзамен бессознательно подтверждает в сознании сидящего тот факт, что я действительно стер то, что написал "автоматически."

Теперь я смотрю на некоторые из небольших грифельных досок в поисках сообщения, но ничего не нахожу. Когда я делаю это, я не переворачиваю эти грифельные доски и не смотрю на их нижние стороны, а просто снимаю верхнюю грифельную доску, чтобы увидеть, есть ли сообщение на верхней поверхности той, что под ней. Я просто замечаю: "ну, на этой грифельной доске ничего нет", – указывая на вторую сверху, и в то же время бросаю верхнюю грифельную доску (теперь уже в моей руке) на стол рядом со стопкой. Я немедленно снимаю вторую грифельную доску и повторяю то же самое представление, бросая ее поверх первой. Я продолжаю это представление, пока не уберу четыре или пять пластин и не сложу их во вторую стопку рядом с первой. Затем, казалось бы, обескураженный, я замечаю: "я думаю, что нет никакого сообщения"; и я укладываю вторую стопку на первую. В результате пластина с надписью оказывается четвертой или пятой в стопке.

Затем я поднимаю края маленьких грифельных досок и обматываю их резинкой, помещая их на колени зрителя. Я,