– Уж история дюже жалостливая-а. Зовут того чернявого Йошка Берка, перед походом на войну он с невестой своей обручился. А когда назад возвернулся через год, соседи и говорят, чё, дескать, опоздал ты, невеста не верна! – с ходу пустился докладывать наш младший сотрудник. – Ну, он её, знамо дело, бросил, всяческих слов нехороших наговорил, а сам сдуру на другой женился. Невеста евонная с горя утопилась вся, отец ейный с башни носом вниз бросился, а сам Йошка на другой же день всю правду и узнал!

– Ну? – спокойно уточнил я, ставя галочку в блокноте напротив слов «чёрный рыцарь».

– Чё, не пробирает до сердцу от жалобности событий?

– Пока нет, продолжай.

– Обманули его соседи, оклеветали невесту невинную! Ну а так как мужику тому Бог ума не дал, он свою жену законную с невесть какого перепугу задушил да и сам в петлю полез. Сидел я с ним сейчас. На двоих слёзы лили, милейший человек, хоть и убивец весь.

– Ясно. Его проклятие чем-нибудь лечится?

– Да вроде есть один способ, – поскрёб затылок Митяй. – Девственница нужна.

– Никаких жертвоприношений на вверенном мне участке! Ну то есть ими вообще нигде нельзя заниматься.

– Дак речь не про то, – замялся он. – Ему, Йошке, просто с девицею непорочною часок поговорить надобно, в беседе задушевной покаяться – и вроде как всех делов. Чтоб просто выслушала его, так вот как-то…

– У нас в опергруппе только Баба-яга, – развёл руками я, оглядываясь по сторонам. – Где мы тут с тобой других найдём? Не будем же стучаться во все дома посреди ночи с вопросом, есть ли у них девственница, с ней тут призрак поговорить хочет?

– А чё делать?

– Пусть ждёт вон там, в сторонке с рыцарем-тамплиером. Бабуль, что у вас?

– Чё те скажу, Никитушка, выпить бы?

– Пивные закрыты, а ваши запасы в избушке. Что есть по делу двух дам?

Глава нашего экспертного отдела облизнула пересохшие губы, прошлась хлебнуть водички из фонтана и, уже вернувшись, дала подробный отчёт:

– Та, что в белом, из роду Рожмберков, а та, что в чёрном, из самих князей Радзивиллов польских. Обе несчастливы в браке. У белой муж, скотина бесстыжая, колотил её да мучил, а потом ещё и проклял перед смертью. Ну а чёрненькая и вовсе почти королевой была, но её свекровь злая извела, ядами химическими отравила, так что бедняжечка от боли немыслимой сама себе в груди пышные нож-кинжал засадила!

– И…?

– И чё?

– Ну, я имею в виду, мы можем что-то для них сделать?

– А-а, не, облезут, – безмятежно отмахнулась Яга. – Там довольно поплакаться по-бабски, поговорить за то, что все мужики козлы да сволочи, а более ничего им и не надо.

– То есть у женщин острый дефицит внимания, – отметил я у себя в служебном блокноте. – Так, продолжим, скелет мой, тьфу… жутко звучит, но ладно. Митя, к русалке. И смотри там, не дай утопить себя в фонтане. А вы, бабушка…

– А я покуда до того пузатого мужчинки наведаюсь. – Наша опытная сотрудница кивком головы указала на призрак улыбающегося толстяка с бутылкой в руках. – Может, хоть у него чё осталось, а то ить душа продолжения банкету требует!

– Вы поосторожнее там, – начал было я, но понял, что разговариваю с пустым местом.

Когда бабке приспичит, то она и на своей костяной ноге передвигается с такой удивительной резвостью, что и на служебном мотоцикле шиш догонишь.

Короче, как вы понимаете, «приём граждан» мы вели практически всю ночь до рассвета. Помочь всем, разумеется, было нереально, но хорошо ещё большинство в этом и не особенно нуждалось. Чешские призраки в массе своей оказались вполне дружелюбными привидениями и на лишние скандалы не нарывались.

Тот высокий скелет, в прошлом студент, мот и пьяница, всего лишь выклянчивал монетки у прохожих, чтобы «заплатить профессору за учёбу». На деле, конечно, чтобы пропить в ближайшем кабаке, но это уже непринципиально. Дайте грошик, он отстанет.

В результате короткого служебного совещания мы рекомендовали тому же скелету, безголовому тамплиеру, женоубийце с верёвкой на шее и обеим дамам переселиться на постоянное место жительства в Прагу. Всё же там больше туристов, значит, больше подают, общения тоже больше, ну и девственницы, наверное, как-то почаще встречаются.

Пузатый мужчина с бутылкой назвался призраком Толстого купца, совершенно безобидный гуляка, просто угощающий случайных ночных прохожих, так что они с нашей бабулей ещё и пригубили по чуть-чуть. По-моему, они втихую даже адресами обменялись.

Митяй честно выяснил всё о несчастной судьбе утопленницы, ставшей русалкой, чуть было сам не был ею утоплен (а я предупреждал!) в том же фонтане, но мы его вытянули за ноги, а потом по мокрому следу удирающей мерзавки дошли до реки. Не догнали.

Зато избушку нашли! Фактически она скромно стояла себе на курьих ножках всего за два квартала влево, вниз по течению, золотясь в рассветном мареве. Вернувшись в дом родной с первыми лучами солнышка, вся наша компания дружно рухнула спать.

Управление и руководство временно перешло к отчаянно зевающему Филимону Митрофановичу. Ну, это тоже некоторое преувеличение, так как избушка сама отлично знала, куда и в какую сторону мы направляемся. Погоня по следам принца Йохана вела нас из чешских земель в немецкие, если верить карте, то к маленькому городку Фрайбургу.

Лично я проснулся только к обеду – за окном мелькали леса и поля, Митька чистил картошку, Баба-яга возилась у печи, дьяк, прикрывая здоровущую шишку ермолкой, сидел у себя в уголке. Видимо, до этого старательно сочиняя новый доклад государю о промахах нашей преступной милицейской банды. Но я встал, и он отвлёкся.

– Что ж, продрал зенки бесстыжие, морда участковая? – вежливо приветствовал меня дьяк Филька. – От же набрались вы вчерась, накачалися пивом иноземным, патриотизьму в вас нет! Стыда и совести, прости господи, тоже ни на грошик медный. Хоть бы с собой бутылочку принесли…

– Мы ещё в Чехии? – обернулся я к бабке, поскольку отвечать на дьяковы инсинуации ниже моего милицейского достоинства. Не говоря уж о том, что почти во всём он был прав.

– Чешские земли короткие, – охотно откликнулась Яга, помешивая гречневую кашу в чугунке и добавляя масла. – Уже почитай через час по неметчине поедем. От с правой руки в оконце чуешь, как сивушным суслом тянет? Энто мы мимо ихнего Мюнхену проезжаем.

– Так, может…

– Ни-ни, и думать не смей! Уже разок позволили себе задушевность пивную, и будет. От Митенька до сих пор жалуется, что ему всю шею костями своими отсидела.

– Бабуль, ну не надо, – заныл Митька.

– Молчать, охальник! Можно подумать, я об шею твою бычачью ничё себе на старости лет не отбила?! Скакать ему вздумалось, ровно козлу молодому, белены объевшемуся!

– Ну, бабуль, давайте забудем…

– Да чтоб я на тебя ещё когда верхом полезла!