Они спустились на второй уровень. От майора ФСБ не ускользнуло, что индеец замялся, прежде чем открыть дверь, словно мучительно искал выход из сложной ситуации. Видимо, не найдя подходящего, он вздохнул и пропустил женщину вперед.

Та переступила порог и остановилась от неожиданности.

Жилое помещение маяка напоминало скорее обширную студию художника. Кухня занимала лишь один угол помещения. На остальном пространстве располагались двуспальная кровать со сбитым в кучу одеялом, душевая кабинка, унитаз, мастерская с верстаком и продовольственный склад: на стеллажах вдоль стен громоздились мешки с мукой, солью и сахаром.

Спиной к вошедшим у шкафа с посудой стояла совсем молодая девушка в мужской рубашке на голое тело. Рубашка была короткой, до пояса, а потому не могла скрыть упругих ягодиц и гладких бедер. Кусок ткани, выданный хозяином в качестве юбки, валялся возле кровати. Похоже, девушке было просто без разницы, прикрыты ее интимные места или нет.

Это сразу показалось Савельевой странным. Обычно женщины так себя не ведут. А если и ходят по дому голыми, то хотя бы вздрагивают, когда в помещение заглянет посторонний.

Тут же – никакой реакции. Ноль.

«Может, она глухая?» – запоздало подумала разведчица.

Но этот вариант отпал, так как девушка повернулась на звук открывшейся двери, скользнула по майору безразличным взглядом и, шлепая по дощатому полу босыми ногами, направилась обратно к кровати. В ладонях, сложенных лодочкой, она несла перед собой горку кускового сахара. Еще один кусок, судя по перекошенной физиономии, она держала за щекой.

Не зная, как на это все реагировать, Савельева повернулась к Уэйну.

– Проходите, – смущенно сказал он по-русски. – Это моя гостья.

– С Марса? – не скрывая иронии, уточнила разведчица. – А как ее зовут?

Симпсон снова впал в ступор – имени спасенной он так и не выяснил. Затем, сообразив, что совсем запутался и ведет себя предельно подозрительно, тряхнул головой, сдаваясь, затем жестом указал на табурет возле кухонного шкафчика, а сам оседлал другой. Майор Савельева села, покосившись на девушку – та забралась в кровать и, ничуть не стесняясь, подобрала под себя ноги, широко раздвинув колени. Сахар явно волновал ее больше, чем посторонние взгляды.

– Долгая история… – начал наконец Уэйн. – Но все равно ведь придется рассказывать…

– Похоже на то, – кивнула Савельева. – А эти бакланы, как вы их называете, которые в подвале заперты, – они часть этой долгой истории?

– Верно.

На несколько секунд охотник задумался, что именно стоит говорить, а что нет. Но в принципе от русских военных ему скрывать особо было нечего. Суть его бизнеса им и так уже известна, а более страшных преступлений охотник за собой не знал.

Вкратце он рассказал о дневной вылазке, о том, как подобрал голую незнакомку на болоте, и о четверых парнях, пожелавших ее то ли вернуть, то ли забрать.

– История на самом деле не такая уж и долгая, – усмехнулась разведчица, выслушав рассказ до конца. – Но странная.

– Считаете?

– Да. Концы с концами не сходятся. Или вы чего-то недоговариваете, или врут ваши бакланы.

– Я рассказал всё как было! – насупился Уэйн.

– Значит, чужаки врут, – уверенно повторила майор.

– Почему?

– Элементарно! Ну, вот представьте себе ситуацию. Парни с девушкой что поехали делать?

– Кататься. Охотиться за адреналином. – Охотник пожал плечами, потом уточнил: – Сексом заняться, прошу прощения.

– Это уж наверняка, – усмехнулась Савельева. – И вместо того чтобы найти для секса приятный лесок или хотя бы сухой пригорок, они поперлись черт-те куда от жилья – к океану, через болота. Разве это логично?

– До леска отсюда далековато… – Уэйн покачал головой. – Но это ведь не единственный поселок на побережье. И бакланы, и девушка могли быть из другого. Отъехали в сторонку, курнули спайсов…

– На ее ступни посмотрите. Похожа она на девушку из поселка нелегалов? У вас тут много кто месяц назад педикюр делал? А интимная, извините, стрижка? У ваших женщин тут такие же? По всем признакам эта девушка не так давно была ухоженной красоткой, жившей в цивилизованном месте. А потом, около месяца или чуть меньше, у нее не было возможности за собой ухаживать. Вообще. Лак на ногтях облупился, ногти отросли и потеряли идеальную форму, волосы посеклись на кончиках…

– Я на это не обратил внимания, если честно, – признался индеец.

– Потому что вы мужчина. Вы другое видите, когда смотрите на молодую голую девушку. А я женщина. И разведчица.

– Интересно. И какие выводы вы сделали из увиденного?

– Не было никакой вечеринки, никаких спайсов. И ваши бакланы с этой девушкой точно не из одной компании. Хотя бы потому, что она месяц пребывала неизвестно где, а они приехали на собственной машине. С пулеметом, между прочим!

– Ну…

– Я уверена, что девушка была где-то похищена около месяца назад. И именно эти ваши бакланы ее и выкрали – или она сбежала, а их отправили ее ловить. И со спайсами ее нынешнее состояние никак не связано. Похоже, у нее психологический шок. Но мне нужны мои приборы и инструменты, чтобы сказать точнее.

– Вы врач? – удивился Уэйн.

– Ученый-биолог, – уточнила Савельева. – Экзобиолог. Но человеческую физиологию и психологию тоже изучала. Приготовьте, пожалуйста, чай, мне надо переговорить с капитаном Делягиным. Я ему отнесу. Если заварите и на мою долю, буду бесконечно благодарна.

Поднявшись с двумя чашками на площадку маяка, Савельева обнаружила, что обстановка снаружи пока не поменялась. Тварей вокруг было много, из океана выбирались все новые, однако маяк пока никто не атаковал.

– Я еще несколько бронегрызов заметил, – сказал Делягин. – Но их сейчас не видать, ползут под скалой по уступу в нашу сторону.

Это усложняло ситуацию: прибытие огромных улиток-бронегрызов говорило о том, что штурм маяка состоится непременно, просто будет осуществляться постепенно, в несколько этапов, а не кавалерийским наскоком. Такие полутораметровые улитки, прилепляясь к любой поверхности и выделяя всей поверхностью тела сильнейшую кислоту, понемногу могли проделать дыру в чем угодно, даже в каменной стене маяка. Причем ползая кругами, они проделывали не просто пробоину, а лаз любого размера и формы, какой может понадобиться для проникновения атлантических штурмовиков. К счастью, работали они медленно и были достаточно уязвимы – их хрупкие раковины пробивала любая пуля.

Савельева рассказала Делягину про девушку и поделилась своими соображениями:

– Пойду возьму инструменты у Кравченко и обследую ее детально.

– Кравченко? – Капитан наморщил лоб, пытаясь понять, о ком она говорит.

– Один из моих ребят. Тот, что был за пулеметом в машине Макарова.