— Но капитан… Мне сказали… Я хотела… — мямлила фрейлина, переминаясь с ноги на ногу и обнимая себя за плечи.

— Ах, лия Армель, а я полагал, что первой фрейлине принцессы присущи сострадание и щедрость, — громко произнес появившийся в коридоре тар Турмалинский, стремительно приближаясь к нам.

— Вы верно заметили, льер Идамас, я как раз страдаю! Беспокойство за брошенную нами тетушку разрывает мне сердце.

С этими словами я попыталась грубо нарушить правила этикета и захлопнуть дверь перед носом незваных гостей, но Ларион успел подставить ногу, а затем, обхватив меня руками за талию, внес внутрь.

— Мы поможем вам смириться с утратой! Правда, лия Каталина?

Однако девушка все еще топталась на пороге и смотрела на нас широко распахнутыми глазами.

— Что же вы застыли? Проходите, располагайтесь.

Несмотря на то что меня уже поставили на ноги, я настолько растерялась от происходящего, что не предпринимала никаких попыток вырваться. От лежащих на талии горячих ладоней растекалось тепло. Даже когда Ларион аккуратно убрал упавший мне на лицо локон за ухо — я не нашла в себе сил остановить его. Стояла и, как завороженная, смотрела в синие омуты, теряя связь с реальностью.

— А где тут можно умыться? — разрушил очарование момента робкий девичий голос.

— У себя в каюте, — не задумываясь, ответила я, отходя от капитана и присаживаясь за стол.

— Собственно об этом я и хотел с вами поговорить. На корабле нет других свободных кают. — Льер Идамас предложил стул Каталине, после чего устроился на соседнем. — И других женщин тоже нет. Так что можно считать, что лия — ваша новая компаньонка.

Увидев мою реакцию на столь неординарное предложение, тар поспешил исправиться.

— Ну или вы — ее. Я полагаю, вы сможете разобраться с этим вопросом и без меня. В любом случае, уважаемые фрейлины, вдвоем вам будет веселее.

После этого льер Идамас счел за лучшее поспешно удалиться, но напоследок оглянулся, чтобы спросить:

— Кстати, лия Армель, вы не знаете, куда делся мой юнга?

— Юнга?.. Юнга! — Я привстала и обвела взглядом комнату, однако следов постороннего присутствия не обнаружила. — А почему вы решили, что я должна это знать?

— Как бы вам сказать, — усмехнулся тар. — Что-то мне подсказывает, что перед нашим отъездом вы последняя, кто его видел.

— Не знаю, что натолкнуло вас на эту мысль, но уверена, что за время моего отсутствия на судне его видела еще уйма народу. — Я с вызовом посмотрела на капитана «Алаты».

— Возможно, вы правы. Пойду поговорю с командой. — И, кивнув головой на прощанье, льер удалился.

— Кстати, когда найдете, одолжите у него, пожалуйста, еще один комплект одежды: бриджи и рубашку.

Моя фраза застала Лариона уже в коридоре, вынудив вернуться.

— Зачем?

— Вы, наверное, заметили, что лия Каталина так же путешествует налегке, без багажа. Не можем же мы позволить ей прогуливаться по палубе в наряде наложницы…

— Я вас понял, комплект одежды доставят в кратчайшие сроки. А заодно я распоряжусь, чтобы закрепили подвесную койку.

— Что закрепили? — Теперь была моя очередь удивляться.

— Гамак.

— Зачем?

— Вы, наверное, заметили, — в тон мне подхватил капитан, и я увидела, как искрятся смехом его глаза, — что лия Каталина, так же, как и вы, путешествует налегке, без кровати. В моей каюте установлено только одно спальное место, и я, как благородный человек, не могу позволить девушке спать на полу.

Пока я придумывала, как бы поостроумнее ответить этому «благородному человеку», он вышел, захлопнув за собой дверь.

* * *

Тяжелое небо все чаще вспыхивало кривыми росчерками молний. Раскаты грома не затихали ни на мгновение. Дождь грозил обрушиться на нас с минуты на минуту, но пока ветер подхватывал лишь пенные брызги и звонкой трелью ударял их о борт. С таким попутчиком мы мчались к столице с невероятной скоростью. Невольно вспомнились слова капитана, что он способен договориться с этой силой природы.

Словно в ответ на мои мысли, особенно сильный порыв ветра ударил в спину, да так неожиданно, что я по инерции сделала несколько шагов вперед, чтобы устоять на ногах. Неужели прогулка по палубе закончится, так и не начавшись, или это очередная шалость несносного рабовладельца? Вспомнив о своем клейме, я невольно задумалась и о недавних словах тара. Если он действительно догадался, что меня к нему притягивает некая невидимая сила, моя жизнь превратится в ад. Он не остановится на догадках и быстро установит причину моего поведения. Остается только надеяться, что к тому времени мы доберемся до Лазара, а у него уже будет нейтрализующее заклинание.

Размышляя, я остановилась по правому борту, вглядываясь в даль. Из мыслей меня вырвал очередной воздушный поток, определенно подталкивающий к носу корабля. Поняв, что сопротивление бесполезно, я предпочла проследовать в выбранном направлении и выяснить, что это за шутки.

Стоило мне дойди до полубака, как ветер стих и словно из-под земли появился капитан. Он выглядел залихватски в белой корсарской рубахе, расстегнутой до середины груди, черных обтягивающих бриджах, высоких кожаных сапогах. Только скользнув взглядом, я тут же отчаянно покраснела и отвернулась. Ноги слушались плохо, однако до бортика я все же смогла дойти, сосредоточив все внимание на расстилавшемся за кормой пейзаже.

— Люблю море и то чувство свободы, что оно дарит, — прозвучал тихий волнующий голос над ухом.

— В этом я с вами солидарна… Никогда не думала, что скажу, но… Путешествовать — так восхитительно! Раньше я часто ездила с отцом по делам тарства, объезжая земли и любуясь красотами природы, но… именно тут я почувствовала себя такой живой, ничто не сравнится с морем. С синими водами, в которых сокрыто столько тайн…

— Прямо как в вас, маленькая фрейлина.

И снова тело охватила дрожь, когда горячие руки легли мне на талию, а затылка коснулось теплое дыхание. Но еще большей неожиданностью стало легкое прикосновение к шее, выбившее воздух из груди. В душе тут же вспыхнуло два противоречивых желания — оттолкнуть мужчину и прижаться к нему сильнее, отдаваясь во власть чувств. Не зная, как поступить, я позорно закрыла глаза, позволяя Лариону самому сделать выбор. И он был очевиден…

Заскользив губами по обнаженной шее, он на мгновение замер у мочки уха, чуть прикусил ее. Я невольно повернула голову, и Ларион тут же склонился к губам, провел по ним языком. Я вздрогнула от непривычных ощущений, а ноги окончательно отказались держать нерадивую хозяйку. Если бы не тар, точно упала бы. И, наверное, лучше бы так и случилось, но…

Он прижал к себе, позволяя сквозь тонкую ткань рубашки и бриджей почувствовать каждый изгиб. И это взволновало настолько, что я была готова лишиться чувств. Но кто же мне позволит?