Дабы заградить ей проход, франкские войска собрались вокруг Апамеи (Калат аль-Мудик), вот уже некоторое время находившейся во власти Танкреда. В следующем 1112 г. Мавдуд не пускался в столь большие походы, но снова предпринял попытку захватить Эдессу. Он внезапно подошел к городу в пасхальную неделю (т. е. слишком рано для начала сезона военных действий). Вступив в сговор с теми, кто находился внутри города, он с помощью армянских предателей занял башню, которая являлась ключевой в системе обороны города. Вот как повествует об этом армянин Матвей Эдесский: «Изменники явились к Мавдуду и сказали: „Пощади нас, и мы сегодня же передадим наш город в твои руки". Эти люди сильно страдали от голода и, пребывая в отчаянии, сами не ведали, что творили. Ночью они проводили Мавдуда и пятерых его воинов и сдали им многолюдный город Эдессу, сначала они передали им башню, возвышавшуюся над городом на востоке, а затем те захватили и две другие башни. Жослен атаковал их столь яростно и столь отважно, что вытеснил неверных за стены; в тот день Эдесса была освобождена от турков благодаря храбрости Жослена и воинов города. Князь (Балдуин дю Бург), разгневанный и раздраженный ложными доносами, пролил немало невинной крови жителей, приказав их убивать, сжигать или предавать жестоким мучениям».

Турецкая тактика приносила свои плоды, поскольку местные христиане уже начали вменять экономический кризис в вину своим франкским вождям. Так как последние, укрывшись в своих крепостях, были не в состоянии защитить землю — их собственную землю, — местные христиане рассматривали возможность возвращения к турецкой власти. Общая религия, объединявшая армян и франков, не выдерживала экономического упадка. Подобная ситуация жестоко ударила по тем, кто воспевал крестовый поход как «эпопею христианской общности в Леванте».

Армия султана также ощутила потребность опереться на какую-нибудь крепость: она стала лагерем вокруг Шейзара (Кесарии), поместив поклажу внутрь крепости. Тогда долина Оронта стала ареной целого ряда нападений и стычек. Противники, слишком далеко отошедшие от основных лагерей, не хотели начинать сражение. Понаблюдав друг за другом в течение 15 дней, они снялись с лагеря: Мавдуд вернулся в Северную Месопотамию, а франки — к себе. Во второй раз поход против крестоносцев окончился провалом.

Единственный вывод, который следует извлечь из этой кампании: для политической системы Сиро-Палестины прежде всего было важно поддержать территориальный «status quo». Турецкие, курдские или арабские эмиры, как и западные бароны, превыше всего опасались иностранного вмешательства, особенно со стороны византийцев. «Сирия — сирийцам» — таков был лозунг людей Леванта, всей душой ненавидящих друг друга. Поэтому, как только Мавдуд покинул их края, турецкие эмираты Алеппо и Дамаска вступили в тесный союз, нечто вроде федерации, стоявшей на защите мусульманской Сирии. Этот союз будет недолговечным, но, тем не менее, его много раз будут возобновлять.

Находясь в Мосульском княжестве, атабек Мавдуд внимательно следил за происходящим в Сирии. Весной 1113 г. он получил призыв о помощи от атабека Тугтекина, правителя Дамаска. Последний невыносимо страдал от ужасного разорения, чинимого королем Балдуином, который обирал богатые земли, снабжавшие Дамаск зерном, так что городу не хватало провизии. «Мавдуд, правитель Мосульский… собрал армию из турок, курдов и тех, кого мог найти, выступил в Сирию и пересек Евфрат в месяц зу-л-ка'да (19 апреля — 18 мая 1113 г.)… Тугтекин вышел из Дамаска вместе с армией, чтобы встретить Мавдуда и присоединиться к нему» (Ибн аль-Каланиси).

Возле Тивериадского озера союзники случайно столкнулись с иерусалимскими войсками: «Между турками и франками завязалась яростная битва… Она продолжалась, хотя никто не было готов к этой встрече, не были поставлены палатки, не был разбит лагерь и конница не атаковала в первых рядах. Два войска столкнулись грудь с грудью, и Бог — да будет благословенно Его имя! — после трех атак даровал мусульманам победу над многобожниками. Две тысячи франков нашли в этом месте смерть: это были знатные люди, благородные рыцари, храбрецы. Мусульмане завладели их палатками, которые те поставили, и знаменитой походной церковью. Балдуин, которого схватили, оставил оружие в руках неприятеля и бежал. Мусульмане захватили вьючных животных и все снаряжение пехоты; многие из них утонули в озере, кровь смешалась с водой, и в течение нескольких дней те, кто жил на берегу, не могли ее пить, пока она не стала чистой и прозрачной. Те из франков, кому удалось спастись, а большинство из них было ранено, укрылись в Тивериаде. После того как битва закончилась, на поле боя прибыла остальная франкская армия, т. е. соратники Танкреда и сына графа Сен-Жилльского» (Ибн аль-Каланиси).

Понс Триполийский (сын и наследник Бертрана) вел за собой провансальские войска, в то время как Рожер (двоюродный брат и наследник Танкреда, умершего в 1112 г.) возглавлял нормандское рыцарство Антиохии. Эти войска укрепили позицию франков: вновь обратившись к тактике, которая смогла в первый раз остановить джихад, франки обосновались на горе к западу от Тивериады; они построили там крепость и оказывали сопротивление всем нападкам со стороны мусульман. Турецкая конница прошла от Иерусалима до Акры, убивая, грабя, разбойничая, сжигая все на своем пути и нанося огромный вред земле: однако они не могли достичь никаких определенных результатов, пока франкская армия, невредимая и грозящая нападением, следила за войсками султана. «Ожидание затянулось, и отвага стала изменять воинам Мавдуда, потому что они были далеко от своей земли, им не терпелось туда вернуться, но они не могли получить то, к чему стремились; большинство дезертировали и вернулись домой; другие попросили позволения сделать так же и получили его. Мавдуд решил остаться в Сирии, рядом с неприятелем… На территории франков не было ни одного мусульманина, который бы не обратился к атабеку с просьбой защитить его и помочь в его положении; ему поступала часть доходов от Наблуса. Тогда Тугтекин и Мавдуд решили отойти. И они вернулись в Дамаск» (Ибн аль-Каланиси) .

Нападение мусульманской армии воодушевило завоеванных крестьян. Что бы ни говорили об этом латинские хроники, простой арабский народ с трудом переносил иго «неверных». Мусульмане королевства крестоносцев не только доставляли Мавдуду дань, которую до сих пор взимал их ненавистный правитель, но и всячески призывали его к себе, помогая, указывая дорогу и давая пропитание турецкой коннице, когда та проводила военные операции в христианских владениях.

Мавдуд решил остаться в Дамаске до весны, времени начала военных действий. Но в пятницу 2 октября 1113 г., когда он в сопровождении атабека Тугтекина выходил из мечети Оммейядов, на него напал исмаилит. Убийца успел нанести ему два удара кинжалом в живот, прежде чем самому пасть под ударами охраны. Кто вложил оружие в руки убийцы? Мелик Ридван, защитник сирийской секты, или же атабек Тугтекин, уставший от стесняющего его присутствия представителя султана? Против них не было выдвинуто никакого обвинения, но в глазах исламской общественности они были полностью дискредитированы. Отныне эмиры Алеппо и Дамаска никогда больше не осмелятся звать на помощь войска султана и мало-помалу будут вынуждены искать общий язык с христианскими завоевателями: «Тугтекин вступил в переписку с Балдуином, королем франков, чтобы заключить перемирие и установить между ними дружеские и мирные отношения, которые упростили бы восстановление разоренных земель и обеспечили защиту на дорогах от разбойников и грабителей. Так и было решено, и каждый из них торжественно пообещал другому неукоснительно соблюдать условия договора и поступать, как верный друг. На дорогах и в поселениях воцарилось спокойствие, положение улучшилось, и урожаи стали изобильными» (Ибн аль-Каланиси).