Если можешь, узнай у клиента, получил ли он нашу вторую «посылку». Я никак не могу до него дозвониться. И вообще, держи меня в курсе дела. Если тебе нужно, я могу сделать официальный запрос от нашей службы безопасности.

Василь».

Парней с Украины… Трое парней… Один из них – восточный человек. Это словно официальное представление группы. При взгляде на дверь у меня появилась естественная мысль, проверить которую было не ахти как сложно. Я вышел в соседнюю комнату. Гости при моем появлении притихли и замерли, в лучшем случае, ожидая, что у меня подошвы башмаков нестерпимо чешутся. Но я даже вытирать об эти половые тряпки свои подошвы не стал. Просто вытащил из карманов документы, которые раньше даже не просмотрел, и ушел в свою комнату, предоставив им возможность попытаться помочь друг другу освободиться. Наивные. Я и не таких связывал. Причем не бельевой синтетической веревкой, которую, если затянешь узел, развязать бывает невозможно, только разрезать, а разным подручным материалом. Даже, помнится, однажды в качестве веревок довелось использовать длинные, тонкие и очень гибкие корни старой упавшей ели. Я читал где-то, что викинги, строя свои драккары, не пользовались гвоздями, а связывали ясеневые доски еловыми корнями. И эластичные корни выдерживали удары самых крутых океанских волн. Мои пленники тогда ничего против корней не смогли противопоставить. Тоже пытались развязаться. Не сумели. А здесь не сумеют подавно. Я сам развязать эту веревку не сумею. Знаю уже, потому и не развязывал, когда снимал на балконе, а просто срезал.

Документы, как и у клонов, как и у Владимира Николаевича, были сложены в целлофановые пакеты и завернуты в несколько слоев. Я разложил их на столе и начал просматривать по одному. И первый же подтвердил мою догадку. Паспорт с синей обложкой и со светло-бежевыми страницами внутри – удостоверение личности гражданина Украины. Место регистрации – город Киев. Два других паспорта были с той же регистрацией, только один почему-то оказался темно-бордового цвета и имел страницы синевато-зеленоватые. По дате выдачи – самый последний. Я видел паспорта граждан Украины, украшенные традиционным трезубцем на обложке. Как-то даже сразу два таких паспорта попали в руки, когда мы в Ингушетии обыскали убитых бандитов. Граждане Украины оказались крымскими татарами, проходящими стажировку на Кавказе, чтобы потом применять полученные навыки у себя в Крыму. Это уже удалось выяснить после допроса пленных. Тогда паспорта тоже были синего цвета. Но предположить, что на Украине начали выпускать паспорта нового образца, нетрудно. Там всякая новая власть стремится отметиться новыми идеями, как и любой чиновник, получивший новое назначение. Впрочем, бессмысленные затеи не только украинским чиновникам свойственны. У нас их тоже уважают на всех уровнях власти. То медвежье время введут, хотя все специалисты в один голос твердят чиновникам, что искусственное вмешательство в природные биоритмы человека чревато серьезными последствиями для здоровья. То еще что-то похуже, типа электронных карт, словно и не знают, что человек, хорошо освоивший компьютер на школьном уровне, свободно вскроет любой электронный банковский счет и перебросит чужие деньги на свой. Сначала надо предусмотреть качественную защиту, а потом такими вещами заниматься. Но кому-то не терпится побыстрее взять под свой контроль и управление все население государства. Любыми путями. Даже передавая своих граждан в руки воров. Главное, что любого человека тогда можно будет держать в «узде», время от времени лишая его возможности покупать или продавать. Так что разные цвета украинских паспортов – это детское баловство по сравнению с тем, что творится вокруг. Хоть на Украине, хоть в России.

– Эй, козлята, – крикнул я через дверь, – а почему у вас паспорта разного цвета?

– Потому что ты дальтоник, – с акцентом ответил Анвар. Это у него был отличный от других паспорт. – А обзывать связанных, которые тебе кулаком ответить не могут, занятие бабское.

– Кулаком раньше нужно было отвечать. До того, как я тебя связал. А после смерти никакие лекарства не помогают. Запомни это.

– Я запомню. И тебя я запомнил. Все равно, ты уже не жилец.

– Это я много раз слышал, – не возмутился я. – И многих уже похоронили, кто такие обещания давал. В основном из твоих земляков. Они женщин пугать любят. А на большее не способны.

Анвар застонал и еще что невнятное пробормотал себе под нос. Должно быть, излишне разговорился, а сломанная челюсть иногда «стреляет». Но мне было уже не до него. Я открыл в почтовом ящике майора Лукьянца папку «рабочие» и сразу наткнулся на письмо, которое пришлось перечитать дважды, чтобы ничего не упустить. А потом я проверил, скачены ли «вложения» из этого письма, попытавшись скачать их заново. Сохранение шло в ту же папку, куда «вложения» сохранялись раньше. Это была папка «Украина». Впрочем, я догадался об этом еще раньше, когда читал письмо…

* * *

Прочитав все, что мне было нужно, я снова заглянул в карман к одному из пленников и реквизировал «флэшку», поскольку данные, которые я хотел сохранить, на мою личную малообъемную не поместились бы. Заодно посмотрел и то, что на этой «флэшке» было. Как я и предполагал, украинские бандиты не знали, что конкретно им следовало искать, и скачали на «флэшку» все содержимое моего компьютера вместе с операционной системой и всеми программами. Пришлось все это стереть, хотя ничего для них интересного они найти в моем компьютере не смогли бы, и использовать чистую память для сохранения и компанования необходимых мне данных. Запись длилась долго, как-никак набралось множество фотографий с высоким разрешением, а они «весят» немало. Я несколько раз выходил на балкон посмотреть за обстановкой во дворе, потом даже чайник согрел, соображая одновременно, что мне делать с пленниками. Убивать таких было не в моих привычках. Одно дело, убить бездвижного клона. Все равно клон – не человек. И совсем другое дело – расправиться с этими бандитами. Если бы я убил их в схватке, все было бы нормально и совесть никогда бы не мучила меня. Но я солдат, а не палач. Однако и держать их у себя возможности не было. В гараже закрыть – замерзнут ночью. Это вообще называется пыткой. И я принял решение, может быть, слишком рискованное, тем не менее оно показалось мне единственно правильным.

– Скажите мне, козлята, что мне с вами делать? Убить, конечно, можно. Может быть, даже нужно, поскольку вы, как люди, в расчет приниматься не можете. Вы преступники. Но я сегодня добрый. И после разговора, если вы будете себя хорошо вести, пожалуй, даже отпущу вас. Будем говорить или как?

– Пошел ты… – попытался за всех ответить Анвар.

У этого парня с носом-флагом характер был, видимо, горячий. Я прогулялся рядом с ними по комнате, нечаянно наступил Анвару на сломанное колено, но словно бы и не заметил его дико искривившегося лица. Около балкона я развернулся и показал позой, что хотел было в обратную сторону прогуляться. Но замер и спросил:

– Анвар высказал общее мнение или это только его собственные инсинуации против моей природной любопытности?

– Что спрашивать-то будешь? – вяло поинтересовался человек, чьи живот, лоб и нос мешали двери открыться. Нос у отрихтованного кровоточить перестал, и он уже мог говорить вполне сносно, хотя и гнусаво.