Касси мило улыбнулась. Вдалеке затянули заунывную песню полицейские сирены.

На следующий день небо над равнинами Тайракана в окрестностях имперской столицы было ясным.

«Стервятник» с нарисованной на голове прыгающей хищной кошкой, эмблемой Клана Дымчатого Ягуара, протопал мимо дымящихся обломков «Великого Дракона». Из установленных на руках больших и средних лазеров сверкнули красные и голубовато-зеленые лучи.

Повернув к «Властителю земли», смертоносное чудовище Кланов выпустило из сдвоенных установок РДД залп ракет. Вокруг него взрывы взметали комья земли, но огромный боевой робот неумолимо двигался вперед.

— Приготовься, — пробормотал главный пиротехник Эдди Ким, с удаления в полкилометра наблюдавший за бутафорской битвой за Люсьен. — Внимание… давай!

Изображая попадание из ПИИ «Тигарт», установленном на «Властителе земли», на кокпите робота Клана вспыхнуло пламя. Сквозь облако черного дыма посыпались искры.

«Стервятник», пошатнувшись, остановился, но тотчас же снова двинулся вперед, ведя огонь из лазеров.

— Поразительно, — выдохнул Бунтаро Мейн, наблюдавший за съемками из трейлера, в котором разместили свой командный пост Ким и его команда. — Не отличишь от настоящего боя.

— Приятель, а это и есть настоящий бой, — заметил «Ковбой» Пэйсон. — В определенном смысле.

На нем были изготовленные в две трети натуральной величины пластмассовые доспехи элементала с изображением стилизованной головы пантеры на фоне протуберанца, эмблемы Клана Кошек Новой звезды. «Ковбой» снял перчатки, которые должны были изображать малый лазер на правой руке и манипулятор с пулеметом на левой.

Управляемые дистанционными взрывателями заряды вырывали из «Стервятника» новые куски брони в тех местах, где на робота попадали лучи лазеров, недостаточно мощные, чтобы за неделю вскипятить чайник.

— Ни за что не подумаешь, что это Пипирибау и его миниатюрная, изящная «Саранча», правда? Ну разве скажешь, что эта здоровенная голова — всего лишь папье-маше на проволочном каркасе?

Один из пиротехников поморщился, услышав определение «Ковбоя». Действительно, фальшивая голова «Стервятника», установленная на голову «Саранчи» Эла Пипирибау, с которой предварительно были сняты малые лазеры и башня со средним лазером на подбородке, была изготовлена из подручных материалов, но среди них не было ни папье-маше, ни проволоки. В инженерном плане модель была очень сложной; размещенные повсюду небольшие дымовые шашки и взрывпакеты позволяли изображать видимость попаданий неприятельских ракет.

— Так, всем приготовиться, — сказал Эдди Ким. — Приближается самый дорогостоящий кадр…

Навстречу роботу Кланов выдвигался «Властитель земли». По фильму за его штурвалом сидел герой Джонни Чанга, но в действительности боевым роботом управлял его настоящий пилот, старший лейтенант Элвис «Стретч» Сантилланес, командир роты Эскиминдзин. «Властитель земли» дал залп ракет ближнего действия по «Стервятнику».

Как и ракеты, которые выпускал бутафорский робот Кланов, это были всего-навсего большие петарды. Их начиненные черным порохом боеголовки при взрыве производили громкий хлопок, давали яркую вспышку и большое облако дыма, но в действительности не могли испортить краску на броне настоящего робота и, даже если не брать крайне неудачное стечение обстоятельств, повредить пластмассовую голову «Стервятника», установленную на «Саранчу».

Удача сопутствовала кудесникам из пиротехнической команды Кима. Веер ракет врезался в надвигающегося робота. По команде одного из операторов сдетонировал заряд, изображающий попадание РДД в левый бок «Стервятника». Половина головы отлетела в сторону. Извергая черный дым из спрятанных установок, огромная боевая машина завалилась набок.

Двадцатитонная «Саранча», хотя и легкая по стандартам боевых роботов, все же произвела при падении внушительный грохот. Зрители, находившиеся на удалении в пятьсот метров, ощутили, как вздрогнула земля. Бунтаро Мейн покачал головой.

— Пилот, наверное, совсем спятил, раз по доброй воле так швыряет своего робота, — заметил он под восторженный гул пиротехников. — Если только, конечно, он не хочет выбить себе все зубы.

— Нет, Пипирибау просто спятил, — с восторгом откликнулся «Ковбой».

— Я пытаюсь добиться, — сказал Такура Мигаки, наливая своему новому другу в чашку дымящийся чай во время перерыва между съемками, — не только правдоподобной передачи духа эпохи, но и достоверности фактов.

Святой отец Боб Гарсия принял чашку с улыбкой и словами благодарности. Они сидели в палатке на краю поля, не так давно бывшего местом кровопролитной схватки, а теперь превратившегося в съемочную площадку. Однако разговор шел не о «Драконе-фениксе», а о другой задумке главы «Голоса Дракона».

Мигаки устроился поудобнее в складном кресле. От проходившей мимо колонны боевых роботов задрожала земля.

— Согласно легенде, знатный дворянин Кира, злобный и коварный, вынудил молодого дворянина Асано обнажить меч в присутствии сёгуна. В те времена это считалось тягчайшим проступком, и Асано, чтобы сберечь честь своего рода, вынужден был покончить с собой. Сорок семь его преданных воинов стали свободными самураями, ронинами. Какое-то время им пришлось с позором работать как простым поденщикам. Однако, когда пробил час, они взяли приступом замок Киры и отомстили за своего господина, убив обидчика. После чего самураи один за другим совершили харакири.

Мигаки пригубил чай.

— С точки зрения голых фактов все произошло именно так. Но в действительности бакуфу, правительство военной верхушки, не собиралось наказывать сорок семь самураев за их действия; те сами вынудили правительство подтолкнуть их к самоубийству. И еще меня очень увлекло то, что, судя по воспоминаниям современников, Кира, человек мудрый и сострадательный, отличался рассудительностью и добротой. А Асано был вспыльчивым глупым юнцом. Ни в одном воплощении «Цусингуры» подобная линия не выявлялась. Я впервые собираюсь ее исследовать.

Мигаки возбужденно рассказывал о своих планах. Щеки у него раскраснелись, в глазах появился блеск. Святой отец доктор Боб не спеша попивал чай и кивал.

— С точки зрения драматургии такой подход очень интересен, — заметил он. — Однако, надеюсь, вас не огорчит наличие определенного смущения, не покидающего меня. Разве не является главной задачей студии «Голос Дракона» производство голофильмов, восхваляющих ценности Синдиката?

— Ну разумеется. — Поставив чашку на землю, Мигаки, оживленно жестикулируя, подался вперед. — Но ведь именно этим я и занимаюсь. Мы пытаемся сказать, что гири — долг — является сущностью абсолютной. И не имеет значения, что порой понятием долга спекулируют недостойные.

— А… — улыбнулся иезуит. — Ясно. Если можно так выразиться, мы с вами одного поля ягоды. Значит, в данном случае ваши личные желания и интересы Дракона совпадают?

Мигаки просиял, словно двенадцатилетний мальчуган: