А он знай себе шутил и смеялся с Люксой. Может, от облегчения, что все они остались живы. А может, по какой-то совсем другой причине…

Люкса снова привалилась к нему спиной, положив голову ему на плечо. Говард послал Грегору недовольный взгляд. Да что такое?

Пусть Говард сердится сколько хочет. Так удобнее лететь, опираясь друг на друга.

Похоже, Грегора ожидал еще один малоприятный разговор о свиданиях с королевами и прочих таких штуках. О том, что он и думать не должен о Люксе.

«Ладно, какая разница! Все равно мама отошлет меня в Наземье в ту же секунду, когда мы явимся в Регалию», — подумал он. И эта мысль не вызвала у него особой радости.

Стены и пол туннеля из темно-серых превратились в антрацитно-черные. Свет от фонарика Грегора и скипетра Босоножки отражался в них, словно в зеркалах. Когда они сделали привал возле родника, Грегор провел пальцем по поверхности под ногами: она была гладкой и даже немножко скользкой.

Люкса тоже потрогала землю:

— Как черное стекло, да?

— Я думаю, это обсидиан, — сказал Грегор.

Босоножка сразу оценила необычный пол.

— Смотри, Гре-го, я катаюсь на коньках! — закричала она и заскользила по черному гладкому полу, помахивая своим скипетром.

— Я тоже хочу попробовать! — воскликнул Газард.

Говард схватил Газарда в охапку, пока тот не успел набрать скорость:

— О нет, нет, Газард! Последнее, что нам сейчас нужно, это еще одна травма!

Люкса все смотрела в пол, не отрываясь.

— Что такое этот об… обсидиан? — спросила она Грегора.

— Этот камень встречается только вблизи вулканов. Он образуется из застывшей лавы, — пояснил он.

— Наверно, ты прав. Огненная земля славится вулканами, — промолвила Люкса.

— Действующими вулканами? — поинтересовался Грегор. — И они до сих пор извергаются?

— Почему бы нет? — удивилась Люкса. — Им отдых не нужен.

— Но они могут и бездействовать. Дремать, — сказал Грегор.

— Ох, не знаю! Никто из людей не проводил здесь достаточно времени, чтобы как следует изучить этот вопрос. Воздух здесь уж слишком неподходящий для длительных визитов, — заявила Люкса.

Неожиданно все четыре летучие мыши характерным жестом подняли головы — обычно это означало сигнал тревоги.

— Что такое, Аврора? — спросила Люкса.

— Не пойму. Какое-то существо… Оно не двигается… — Летучая мышь кивнула в ту сторону, куда направилась Босоножка.

— Не могу определить, кто это, — добавил Арес растерянно.

— Босоножка, вернись! — позвал Грегор.

Но она либо не слышала его, либо проигнорировала его призыв.

— Эй, я не шучу! — крикнул он снова, идя за ней следом.

Через десять шагов ноги у него разъехались, и он приземлился на пятую точку.

— Босоножка!

— И-и-и-и-и! — взвизгнула Босоножка, закладывая на скользком полу вираж, а потом раздался вопль «Ой!» — а вслед за этим глухой звук, будто она врезалась во что-то. Или в кого-то.

— Где она?! — разволновался Газард.

— Ой! — послышался из темноты нежный голосок. — Мы столкнулись.

Топоток сандаликов…

— А я тебя знаю! — вдруг заявила она. И потом: — Ой… ой-ой-ой… — Это последнее «ой» не было наполнено страхом или болью… скорее симпатией и сочувствием…

Грегор ринулся на ее голос и непременно упал бы снова, если бы Говард не подхватил его сзади. Они стояли на краю довольно глубокого колодца. Обсидиановые стены колодца были абсолютно гладкими и отвесными.

— Гре-го! Гре-го!

Босоножка была внутри, она пыталась взобраться по скользким стенам, но тут же скатывалась вниз.

— Гре-го, посмотри, кто здесь! Ой!

Она прижала ладошку к губам, а потом направила скипетр в сторону существа, лежавшего на дне колодца. Оно располагалось справа от нее. Крыса, до того худая, что скорее напоминала скелет, обтянутый кожей, чем живое существо. Передние зубы были чудовищных размеров, они буквально заворачивались внутрь, придавая морде жуткое выражение и искажая ее гримасой боли.

Но Грегор увидел еще кое-что. Он увидел шрам.

— Живоглот! — выдохнул он.

Крыс с трудом перевел на него взгляд, но сказать ничего не смог.

— Не двигайся! — промолвил Грегор. — Не двигайся! Мы пришли.

Грегор с надеждой обернулся к Говарду — ведь если кто и мог оказать первую медицинскую помощь грамотно, так это Говард.

— Что делать, Говард?!

Но на этот раз и Говард был растерян:

— Я не знаю. Наверно, надо попытаться удалить ему эти зубы. Я никогда такого не делал и не представляю, как это делается, но если нужно…

— А ну-ка разойдитесь, дайте дорогу! — резко сказала Люкса, расталкивая их. Она шагнула без колебаний на край колодца и спустилась вниз, скользя по гладкой стене, одна нога вытянута, вторая согнута в колене, — как заправский альпинист. Приземлившись на ноги, она выхватила меч и выставила его вперед, словно собираясь атаковать.

— Стой там, Босоножка! — велела она, и малышка застыла на месте.

На какую-то долю секунды Грегор испугался, что Люкса сейчас убьет Живоглота: она ведь даже шага не сделала тогда в джунглях, чтобы помочь крысу выбраться из зыбучих песков… Но лезвие меча Люксы, вместо того чтобы вонзиться в горло крыса, с силой ударило по его чудовищным зубам, и в левой половине челюсти Живоглота с неприятным треском появилась наконец предусмотренная природой дырка. Живоглот издал полный боли стон, но в то же время слегка вытянул голову вперед, словно прося ударить еще. После второго удара Люксы, нанесенного справа, Живоглот широко раскрыл рот, хватая им воздух. Острые осколки зубов ранили его губы, он сплевывал крошки вперемешку с кровью. Но главное — его челюсти снова были свободны.

С минуту Живоглот смотрел на Люксу, потом глухо заговорил:

— Ты помнишь… там, в джунглях… ты сказала, за тобой должок…

— Да, если ты расскажешь мне историю Хэмнета, о Садах Гесперид, — кивнула Люкса.

— Считай, что долг… ты отплатила, — прохрипел Живоглот.

— Историю за жизнь? Нет, это слишком дешево. Теперь ты у меня в долгу, — возразила Люкса.

— Ох, какой кошмар!.. Ненавижу влезать в долги… — вздохнул Живоглот.

— Уверена, что так, — усмехнулась Люкса. — Арес, ты сможешь поднять его?