— Так, — напряжение из голоса скрыть не получилось. Нервно сглотнув, не менее напряжённо продолжила: — Насколько я могу судить, у нас троих и редкий, и сильный потенциал?

Лорд Араэдер, без сомнений, понял, куда я клоню, но в ответ лишь величественно склонил голову, на миг прикрыв глаза и полностью признавая мою правоту.

— У Аренара и Вильмара тоже, — добавила с намёком, внимательно глядя на ректора.

Ещё один величественный кивок, правда, в этот раз с секундной заминкой.

Мне хотелось, очень хотелось спросить, когда ожидать подобной участи и для меня, в смысле, когда я стану чьей-то кайшири, но вместо этого я почему-то сказала:

— Это не Вил.

Прозвучало глухо и почти безнадёжно.

Лорд Араэдер никак не отреагировал, он лишь очень внимательно посмотрел в мои глаза, а после, когда я замолчала, с грустью осознавая произошедшее, он негромко сказал:

— Это не наша с тобой тайна.

Внутри что-то натянулось и оборвалось… наверно, надежда на лучшее.

Это не только тайна, это в принципе не моё дело, но я была бы куда радостнее и спокойнее, если бы знала, что Яра стала кайшири Вильмара, а не… Выходит, это не Вил, это профессор Сильвиан.

Профессор! Тот жуткий, пугающий, откровенно страшный мужчина с мерзким характером! Почему не внимательный, чуткий, заботливый Вильмар? Почему не он?!

— Саша, — позвал ректор, не удовлетворившись моим молчаливым печальным взглядом, — нас это не касается. Не лезь в это дело.

Честно говоря, слова Арэна Араэдера меня удивили. Вскинув брови, переспросила у него:

— Разве Яра не знает? А профессор и Вильмар? Разве они не чувствуют эту… связь?

Взгляд лорда вдруг стал невыносимо тяжёлым, а ещё мне вдруг отчётливо почудилось осуждение в его глазах.

— Нет. — Ответил с неясными для меня интонациями. — На начальном этапе, и если носитель сопротивляется выбору магии, связь довольно шаткая и действительно не ощущается.

Вспомнилось сегодняшнее землетрясение, которое Лили пыталась ликвидировать, а в итоге оказалась в больнице. Если столь мощный выброс энергии у Яры вызвал профессор, то о каком «не ощущается» может идти речь?!

Но вслух:

— Выходит, я тоже могу быть чьей-то кайшири и даже не подозревать об этом?

Странная, пугающе-насмешливая улыбка изогнула губы мужчины.

— Смешно? — Мой мрачный взгляд его ничуть не смутил.

— Нисколько. — Ответил спокойно и улыбнулся ещё шире.

Я заёрзала в кресле, ощущая себя крайне неуютно и вообще… снова появилось ощущение, что ему известно что-то такое, о чём даже не подозреваю я сама.

— Но вы улыбаетесь! — Заметила обвинительно.

Улыбка неожиданно стала до крайности загадочной, но отвечать на озвученный вопрос никто так и не спешил!

— Знаете, это нечестно, — вздохнула в конце концов, устало откидываясь на спинку кресла, а под всё таким же загадочно-насмешливым взглядом ректора решилась добавить негромкое: — Ну и молчите, сама узнаю.

С грацией, присущей королям, на меня указали раскрытой ладонью, позволяя осуществить озвученную угрозу и действительно прийти к выводам самой.

Сначала я раздражённо шумно выдохнула, но уже через мгновение вздрогнула и замерла.

Мысль, страшная, пугающая мысль пронеслась в сознании…

И я как наяву увидела себя, выходящей с полигона с пораненной рукой, и попавшегося нам навстречу лорда Араэдера, у которого текла кровь с той же самой руки… И вот вопрос: как можно поранить того, кого все вокруг считают неуловимым?!

У меня был ответ. Очень неприятный, заставляющий руки дрожать и всё внутри покрываться льдом ответ.

Медленно переведя взгляд с ярко сияющих глаз внимательно за мной наблюдающего лорда, я осмотрела его стол, увидела нож для бумаг, протянула руку… холодная рукоять легла в ладонь, а я едва ли ощутила, как притянула нож магией.

Откинув плед, села иначе, сильно подавшись вперёд, чтобы видеть руки лорда Араэдера, которые он, не скрываясь, раскрыл, демонстрируя мне.

— Только без глупостей, — предупредил ректор, который нисколько не возражал против моих опытов.

Я ещё сама до конца не определилась, что хочу сделать и как, но уже через пару секунд раздумий раскрыла собственную ладонь, опустила холодное острие ножа и с трудом, поморщившись от боли и сжав зубы, проткнула нежную кожу.

Тягучая капля собралась и медленно соскользнула в углубление в середине ладони.

Искренне надеясь, что ничего не увижу, я перевела взгляд на лорда ректора…

На его ладони, на левой, как и у меня, собиралась небольшая алая лужица крови, вытекающей из надреза, идентичного моему.

Мгновение, и края моей раны засверкали золотым и затянулись. То же самое произошло и с рукой лорда Араэдера.

Это оказалось слишком для меня.

Слишком большое потрясение, слишком шокирующее известие, слишком страшное открытие, к которому я оказалась попросту не готова.

— Обратно… обратно тоже работает? — Спросила с ощутимой дрожью в голосе, продолжая смотреть на наши руки, но не в его глаза.

Меня саму била крупная дрожь, скрыть которую не представлялось возможным.

— Не проверял. — Сухо обрадовал ректор. — Не стоит волноваться об этом.

Ну да-да, его неуязвимость, о которой легенды слагают…

Впрочем, он прав, об этом мне действительно не стоит волноваться. Для волнений есть куда более серьёзные причины.

Например, тот факт, что я, кажется… кажется, я — кайшири лорда Араэдера.

Омерзительно! Унизительно!

Да это то же самое, что быть чьей-то собственностью! Быть рабыней!

Быть с человеком только потому, что ты стала его кайшири? Идиотизм чистой воды! Что это за статус вообще такой? Что он накладывет и к чему обязывает? Просто слепо принадлежать кому-то?!

— Нет уж. — Высказала невольно вслух.

— И к чему это относится? — Мне совсем не понравилось то безразличие, с каким лорд Араэдер это спросил.

Словно мои слова ничего не значили и… ничего не могли изменить.

— Да ко всему в целом, — ответила бодренько.

И сунула ноги в ботинки, а после наклонилась, чтобы быстро и ловко шнурки завязать. Управилась действительно быстро, на ноги поднялась и к выходу спиной пошла, не желая выпускать пристально за мной наблюдающего мужчину из поля зрения. Мало ли, что он сделать надумает.

— Ну, хорошо посидели. — Я сама своему наигранному энтузиазму поразилась. — Надо будет как-нибудь обязательно повторить. Годика через два…

За моей попыткой побега пронаблюдали со скептически вскинутой бровью, но никаких кардинальных мер не предприняли, так что я, обрадованная этим, поспешила убраться отсюда куда подальше.