– Скотина, – согласно кивнул Стас, закуривая. – Но скотина хитрая и изворотливая. Мне скорее интересно, что теперь делать.

– Не знаю, – тот развел руками. – Пять штук евро… у меня сейчас денег нет, второй раз я просто не рискну с отцовской кредитки сумму больше штуки снимать. Если бы была хоть какая-то отсрочка – можно было бы что-нибудь придумать, а так, за сутки – не знаю.

– Может, кредит взять?

– Да кто его тебе даст, Стек! Ты ж несовершеннолетний.

– А если не в банке, а просто взять в долг у кого-нибудь?

– У тебя так много знакомых, кто может без поручительств и прочей фигни дать тебе пять штук? – Гранд невесело усмехнулся. – Я вообще не вижу вариантов, кроме как идти к папе.

"Папой" мальчишка с первого же дня начал называть Вениамина Андреевича, правда, только за глаза. Своего же родителя он именовал не иначе, как "батя" или холодно "отец".

– И что мне ему сказать?

– Не тебе, а нам. Вместе кашу заварили, вместе ее и хлебать будем, – докурив, он метким броском отправил бычок в урну. – А говорить – правду. Папа не тот человек, которому можно или нужно врать.

– Я вчера с ним поругался… – нехотя признался Стас.

– Вот заодно и помиритесь, – отрезал Гранд. – Пошли, чего тянуть кота за… хвост.

Выслушав историю благотворительной деятельности двух юных заговорщиков, Вениамин Андреевич только головой покачал.

– Ну, Стас, умеешь ты удивить. Пожалел, значит, соперника, а сам остался с носом.

– Ему было нужнее, наверное, – вдохнул юноша. Гранд демонстративно поморщился. – Только я не знаю, что теперь делать.

– Для начала – выяснить, откуда всплыла эта странная льготная программа. В наших институтах уже лет тридцать как ничего подобного не бывает.

– Ну так Гранд же…

– Алькано позаботился о том, чтобы взяли Черканова. Не более. И я нахожу удивительным, что ни одному из вас в голову не пришло во время разговора с ректором уточнить, чтобы поступили оба.

– В принципе, я могу снова позвонить Витценко, – задумчиво проговорил Гранд. – Голосовая программа с настройкой голоса отца у меня сохранилась, так что…

– Даже не думайте, молодой человек, – строго оборвал его Вениамин Андреевич. – Если на первый раз вам повезло, это вовсе не означает, что такое ваше везение повторится. Не стоит считать Витценко идиотом. Повторный звонок с таким дополнительным требованием наверняка вызовет подозрения.

– Но ведь первый не вызвал!

– Я полагаю, ректор счел протеже господина Гильермо внебрачным сыном этого господина или что-то еще в том же духе. Тогда подобная просьба вполне логична и понятна. Но если объявится еще один такой же протеже, да еще и примерно того же возраста, и поступающий на тот же факультет – это не может не вызвать подозрений.

– И что с того? Что он сделает-то?

– Он вполне может позвонить вашему отцу – как будто чтобы уточнить какие-либо детали, касающиеся обучения Черканова.

– Я в разговоре предупредил, чтобы он не заговаривал на эту тему первым.

– Что тоже вполне могло вызвать подозрения. Витценко достаточно будет просто произнести фамилию Олега в разговоре с вашим отцом.

– Гранд, Вениамин Андреевич прав. Повторно звонить ни в коем случае нельзя, – вклинился в разговор Стас. – Но я не представляю себе, что делать.

– Сейчас? Ложиться спать. Тебе завтра еще на работу идти с утра, а потом в институт, да и Алькано возвращаться уже пора. Завтра утром на свежую голову что-нибудь придумаем.

– Но…

– Никаких "но", Стас! – строго оборвал его инженер. – Алькано, вы останетесь на ужин?

– Нет, спасибо, но мне действительно домой пора.

– В таком случае я вас провожу, – он поднялся из кресла, вздохнул, посмотрел на приемного сына. – Стас, пожалуйста, разогрей ужин.

– Да, конечно, – вздохнув еще тяжелее, юноша попрощался с другом и поплелся на кухню.

Когда Стас проснулся, завтрак уже стоял на столе, а Вениамин Андреевич, в костюме и при галстуке, складывал в старомодный портфель какие-то рабочие документы.

– Доброе утро.

– Доброе, – пробормотал юноша, протирая глаза. Всю ночь ему снились какие-то невнятные полукошмары и чувствовал он себя совершенно разбитым. – А что вы… то есть, ты так рано?

– Мне нужно до работы кое-куда заехать, – уклончиво ответил инженер.

– Понятно…

– Кстати, я бы советовал тебе после окончания твоего рабочего дня поискать для себя новое место. С курьерской должности тебе придется уволиться, как только начнутся занятия, и лучше будет, если ты сделаешь это сам, не дожидаясь, пока объявят "сентябрьское сокращение", – "сентябрьским сокращением" называли ежегодное увольнение студентов в первые дни учебного года.

– Подожди, а как же…

– Стас, вы с Алькано уже достаточно натворили дел. Будь добр, займись своей работой, раз уж ты так упорно хочешь совмещать ее с учебой, – мягко проговорил Вениамин Андреевич. – С твоим институтом я сам разберусь.

Юноша виновато вздохнул, и поплелся в ванную. Вчера во время ужина они довольно долго разговаривали, обсуждая всю эту историю. Приемный отец не укорял и не обвинял Стаса, хоть и не одобрял чрезмерного альтруизма.

– Мотивацию твою я понимаю и с ней согласен. Но сработали вы с Алькано грубо и топорно. Честное слово, лучше бы с самого начала мне рассказали – вместе мы бы что-нибудь придумали, а так сам видишь, что получилось, – говорил инженер, и Стасу нечего было ему возразить.

Первое сентября в этом году выпало на понедельник, и всю последнюю пятницу августа Ветровский-младший решал вопросы с работой. Сперва поехал в офис "Гермеса", забрать документы и последнюю зарплату – заявление на увольнение по собственному желанию он написал еще две недели назад и уже отработал положенный срок. Виктор Михайлович, выдавший бывшему работнику довольно лестные характеристики, заодно и намекнул на то, что следующим летом, если Стас пожелает вновь потрудиться на благо корпорации, его примут безо всякого испытательного срока и сразу на полную зарплату. Тот вежливо поблагодарил и обещал запомнить.

После "Гермеса" его путь лежал в издательскую компанию. За последние полгода юноша неплохо научился обращаться с графическими программами, и рассчитывал устроиться на работу в качестве вольного художника, работающего на дому. Глава отдела кадров, величественная полная дама лет сорока, наскоро просмотрела резюме соискателя и тут же дала первый текст для работы.

– В зависимости от того, как вы справитесь с этой задачей, мы примем решение, – сказала она.

Сперва Стас не понял, отчего такая честь – должность мелкая, а с ним говорила начальница, но вскоре догадался – дама была главой отдела кадров, его же секретарем и вообще – единственным представителем кадровиков в издательстве.