но говорил некоторым своим пациентам, что порой дешевые лекарства не менее эффективны. Часто было довольно трудно раздобыть настоящие медикаменты и подлинные ингредиенты[140]. Даже лучших докторов нередко обманывали восточные поставщики, подсовывая им фальшивые бальзамы и тому подобные составы.

Многие врачи-профессионалы хранили составы своих лекарств в тайне, гордясь собственными формулами, которые они скрывали от своих конкурентов. В дни правления Тиберия жил врач Пацций Антиох, приготовлявший превосходный порошок, считавшийся панацеей от многих болезней. Врач производил лекарство за закрытыми дверями, и о его составе не знали даже ассистенты; правда, он любезно завещал эту формулу императору, который передал ее для хранения во все частные библиотеки (точно так же поступил Адриан – с формулами, оставленными великим Марцеллом из Сиде).

Нелепые лекарства. Некоторые из этих лекарств имели необычный состав, причем такой, что интеллигентный человек вроде Симмаха не мог быть уверен в их действии. Но все же очень многие из хороших докторов уверяли, что кусок шкуры гиены являлся великолепным средством против укусов бешеной собаки, а некоторые весьма мерзкие ингредиенты в виде припарок прекрасно помогали при опухолях. Правительство империи, как ни удивительно, наняло несколько рабов для ловли гадюк, которые использовались как компоненты некоторых необходимых медикаментов; также утверждалось, что лекарства для избавления от камней в мочевом пузыре должны измельчаться пестиками, не содержащими железа. Пожалуй, не стоит задерживаться на перечислении нелепых составляющих, навязанных легковерным пациентам многочисленными шарлатанами от медицины; при этом таблетки, сделанные из высушенных клопов и многоножек, еще были в числе наименее неприятных.

Предполагалось, что существует особое лекарство для излечения каждой болезни, и кабинет Симмаха был уставлен множеством небольших шкатулок с наклеенными на них этикетками: «Лекарство Беритуса от слезящихся глаз. Применять немедленно»; «Мазь от подагры. Изготовлено для Прокула, имперского вольноотпущенника. Безопасное лечение»; «Лекарство от чесотки. Успешно проверено Памфилом в ходе большой эпидемии чесотки» или «Бальзам для глаз, приготовлен Флорусом для Антонии, жены принца Друза, после того, как другие доктора едва не сделали ее слепой»[141]. Здесь же стояла и большая шкатулка со сложным составом, который использовался в тех случаях, когда диагноз не удавалось установить. Териак (Theriac) представлял собой смесь из шестидесяти одного компонента, в том числе сушеной гадюки. Больной, принимавший это лекарство, мог быть уверен, что по крайней мере один из компонентов поможет при его недуге. Почти каждый из врачей прописывал это средство сразу – еще до установления точного диагноза.

Страх отравлений. Популярность противоядий. Однако значительную часть лекарств, бывших в собраниях врачей периода Античности, составляли антидоты (antidotes), противоядия, применявшиеся при отравлениях, которых опасались все и каждый. Многие странные смерти, которые должны были диагностироваться как произошедшие вследствие естественных болезней, в действительности происходили из-за применения ядовитых лекарств[142]. Действительно, смертельная доза яда была куда более популярным средством для убийства, чем удар кинжалом. В народе шепотом передавались истории об ужасной продавщице ядов, Локусте, которая, вероятно, и снабдила мать Нерона Агриппу тем роковым порошком, который и подмешали к блюду, приготовленному из грибов, и подали ее мужу Клавдию. У Локусты приобрел яд и сам Нерон – для убийства своего сводного брата Британника ему подали кубок с отравленным вином.

Если у человека было много смертельных врагов, он начинал принимать ежедневно незначительную дозу териака – поскольку в составе этого зелья имелись противоядия. Анналы истории повествуют нам о том, как Митридат Понтийский, этот знаменитый противник Суллы и Помпея, принимал противоядия в течение столь долгого времени, что стал практически невосприимчивым ко всем ядовитым веществам, которыми враги пытались его извести. Поэтому Симмах держал у себя про запас надежные противоядия – от болиголова, опиума, белены, гипса, свинцовых белил и т. д., а также от продуктов, опасных в больших дозах. Ходили слухи, что ему даже удалось спасти старого экс-консула Аннея, расточительный сын которого никак не мог дождаться наследства.

Студенты-медики. Косметологи. Как и все солидные врачи, Симмах имел свой кабинет на одной из центральных улиц столицы. Хотя пациенты и могли посещать его там, но этот кабинет предназначался прежде всего для составления различных лекарств несколькими рабами под присмотром двух-трех disciples – учеников медиков. В Риме не было учебных заведений для подготовки медиков[143], так что эти юные disciples помогали своему хозяину и, глядя на него, понемногу постигали искусство исцеления. Симмах не допускал их до более-менее значимых пациентов, но позволял работать в комнатах для приема бедняков – измерять пульс, обследовать раны и т. п. Бедняки, однако, не очень-то и склонны были посещать таких врачей – зачастую это означало быть ощупанным несколькими парами липких потных рук, особенно когда пациент оказывался тяжело болен.

Наряду с медиками существовали и «специалисты по красоте», заявлявшие, что они могли до определенной степени исправлять ошибки природы применительно к внешнему виду человека. Придворный лекарь Крито однажды написал четыре книги о косметических составах. Любой лекарь мог составить рецепты: ароматической воды для кожи, депилятория для сведения волос с тел юных модниц, формулы благовоний для одежд или жилых комнат, но только специалист был способен разобраться во всей сложности румян и белил, чтобы удовлетворить знатную даму. Не так уж просто и провести грань между доктором и парикмахером. Петроний повествует в своих произведениях о дамах, которые не только носят пышные накладные волосы, но и «вынимают свои брови из маленькой шкатулки», а также «вынимают свои зубы на ночь, как будто снимают свои шелка».

Дешевые лекари: никаких лечебниц. Лекари низших уровней выполняли основную часть обычной врачебной работы в небольших будках или маленьких лавчонках с дверью, открывавшейся прямо на улицу. Они принимали пациентов, порой даже зазывали их, стоя у двери и уговаривая нерешительных: «Заходите!» Их хирургические инструменты, разложенные в открытые шкатулки из слоновой кости, сверкали на серебряных подносах, блистали позолоченными рукоятями ланцетов – чем менее опытен лекарь, тем большее впечатление должен был производить его инструментарий.

Для рекламы своего искусства практикующие лекари этого уровня часто вправляли вывихи суставов и делали несложные операции на виду у глазевшей толпы, собиравшейся у входа в их «кабинеты», – что напрочь отрицали врачи уровня Сим-маха. К тому же эти уличные целители исследовали своих пациентов тоже у всех на виду. Еще более низкий уровень занимали бродившие с места на место мошенники, которые диагностировали болезни прямо на углу улиц и всучивали страждущим пресловутый териак и другие «лекарства», насыпая их с лотков. Были еще более одиозные представители этой профессии, которые богатели, делая различные криминальные операции, и к которым прибегали неверные жены или нетерпеливые наследники, умолявшие их «спасти пациента