За что? спросил я.

Сам знаешь.

Ничего я не знаю.

Мы знаем ты заложил Гарри Пауэра.

Вот как я узнал что Пауэра наконец арестовали и накрыл его старик Николсон в его укрытии над Куиннами.

Говорят тебя возили в Мельбурн Нед.

Да возили но старика Гарри я не закладывал.

Говорят тебя доставили к полицейскому комиссару а потом ты вернулся чтоб привести траппов к Гарри.

Вранье.

Тетя Кейт знала даже раньше Нед она приходила сказать нам чего ты задумал. Она сказала что тебя выпустят за то что ты приведешь траппов к Гарри. А потом Гарри сцапали а тебя выпустили как и было предсказано.

Я побежал в хижину крича с порога что моей матери надо винить свою ядрену сестру а не своего родного сына. Моя мать оглохла даже не посмотрела на меня.

Твоя сестра Кейт прилагательная врунья это она продала траппам Гарри а не я.

Моя мать подскочила и ударила меня по голове я от нее попятился. Убирайся закричала она убирайся видеть тебя прилагательного не могу.

Я ушел на веранду но она пошла за мной.

Иуда закричала она.

Иуда? Я ухватил лопату.

Да Иуда.

Ничего хуже мне никогда не говорили. Стой закричал я шагу больше не сделай.

Она все еще была в ярости но я держал ее любимое оружие сколько раз я видел как она замахивалась этой лопатой я весь дрожал как лошадь и думал какая она противоестественная мать если сестре верит больше чем родному сыну.

Это дядя Джек Ллойд выдал Гарри крикнул я. Клянусь вот на этом святом железе.

Моя мать только головой покачала и ее недоверие так распалило мое бешенство что я ударил убийственной лопатой по стене и рукоятка разломилась на ½ и я схватил оба обломка а каждый смертоноснее мотыги такие ярко-красные и твердые будто шпалы на железной дороге.

Будь ты проклята сказал я моей матери.

Грейси завопила и ухватила меня поперек живота. Не тронь свою мамку.

Ллойды они продали Гарри за 500 фунтов.

О господи! Моя мать села на ступеньку прижимая ладонь ко рту. Она вспомнила цену слава Иисусу.

Я высвободился от Грейси и вернулся к своей кувалде но тяжелая работа меня не успокоила а совсем наоборот я даже еще больше разозлился что моя мамка так плохо обо мне подумала и руки у меня тряслись а все чувства подпрыгивали как бекон на сковородке. Чурбаки пролежали на воздухе целый год а потому хотя кора была сырой и разбухшей древесина хорошо просохла и кололась по волокну как надо. Весь день я оставался о. голодным.

Но больше чем еды я хотел чтоб твоя бабушка извинилась за свою несправедливость но только в сумерках она наконец пришла и сказала что я хорошо управился с поленьями.

Ты хороший сын сказала она и мы стояли рядом глядели на холодные зеленые зимние пастбища где коровы теснились у изгороди недоенные измученные тяжестью молока.

12 листов (примерно 8 ½ × 91/2 дюймов), представляющих собой конверты, расклеенные, чтоб обеспечить место для текста. Старые марки частично удалены, адресованы конверты миссис М. Скиллинг, Грета, колония Виктория. Почерк очень мелкий, но, несомненно, Келли.

Всеобщая уверенность, что Гарри Пауэр был выдан Келли, привела к конфликту в многочисленном семействе. Он сознается, что спровоцировал драку своих дядьев Пата и Джимми Куиннов с констеблем Холлом, что привело к тяжким последствиям для Пата Куинна. Ссора с констеблем Холлом. Автор доставляет оскорбительные записку и пакет неким мистеру и миссис Маккормик, арестован Холлом и приговорен к трем годам тюрьмы.

Моя мать знала что я не предатель но только она одна из всех сестер кроме виновной Кейт Ллойд и конечно это у Кейт с муженьком Джеком было больше всех причин так усердно распространять клевету на меня. Скоро все мои тетки и дядья возненавидели меня но больше всех злобились дядя Джимми Куинн и дядя Пат Куинн так что даже требовали чтоб меня выдрали кнутом.

Доченька пожалуйста пойми я показываю твоих двоюродных дедов в скверном свете они были необузданны и часто мошенничали они крали и дрались и жестоко надо мной измывались но ты должна кроме того помнить что твои предки никому в ноги не кланялись а это было большой редкостью в колонии нарочно для того и созданной чтоб бедняки ползали на коленях перед своими тюремщиками.

Будь я жирным скваттером чьи детки мирно спят у меня нашлось бы время рассказать тебе чувствительные истории о Куиннах по рождению или через брак и это правда что лихой Пат Дублинец играл на аккордеоне в заведеньице моей матери где она торговала грогом что у дяди Джимми был такой голос что ты бы заплакала услышав как он поет Шэн Вэг Вагхт[5]. И этот самый человек который теперь начал обзывать меня п- -ой и предателем был со мной очень добрым когда я был малышом.

Но то рассказы которые надо отложить до более счастливых дней а это были черные ночи с Джимми и Патом моими постоянными мучителями им стыдно было подумать что их собственный племянник предал великого Гарри Пауэра. Преступники по всем законам а лошади у них были гладкие вороные и самих себя они воображали королями пиратов Джимми был выше ростом красивый б- -н с глубоко посаженными глазами под тяжелыми веками. Лихой Пат был не такой красивый баки у него разрослись что твои розаны а рот был о. вредный. Эта парочка сидела на веранде гостиницы О’Брайена и обругивала меня всякий раз как я проезжал мимо Нед Келли доносчик подлый предатель его надо замотать в колючую проволоку и бросить в Уинтонское болото.

До ареста Гарри ко мне в нашем краю относились хорошо но теперь люди переходили на другую сторону улицы лишь бы не встречаться со мной никто меня не нанимал. Дома было очень тихо никто не приходил за нашим грогом никакие родственники не приезжали облегчить нашу бедность. Я существовал в немой агонии о моем так называемом преступлении нельзя было даже прошептать. Мне было до того одиноко что я написал письмо поблагодарить констебля Фицпатрика за барашка и одеяла и я объяснил что за отказ получить награду меня карает не полиция а моя собственная семья.

Чтоб узнать адрес я зашел в новый полицейский участок на Керльюис-стрит и увидел констебля Холла за его столом все 16 стонов жира и такого же всеми любимого как я сам. Он адресовал официальный конверт Фицпатрику и запечатал в конверт мое собственное письмо и не взял денег за марку.

Он сказал что слышал я ищу работу.

Я сказал что меня никто не нанимает даже чтоб нужник засыпать.

О я думаю мы подыщем что-нибудь получше сказал он и предложил мне построить жердяную изгородь для лошадиного загона за 5 шил. в день а это были о. хорошие деньги.