Виктор погладил бритый череп, понурился, потоптался на месте, обуреваемый противоречивыми чувствами. Северцев поймал его взгляд, ставший чужим, холодным и расчетливым. По-видимому, внушенная программа задавила сопротивление воли Красницкого и заставила его выполнять чужие команды.

Снова косой высверк взгляда…

Куда он косится? Что задумал?

Виктор сделал два шажка боком, как бы невзначай приближаясь к дивану. Вон в чем дело — имплантор!

Они метнулись к дивану, под который залетел «просветлитель», почти одновременно. Столкнулись. Но Северцев оказался чуть проворнее, цапнул пси-излучатель, получил удар по голове, откатился в сторону и вскочил на ноги, направляя стволы обоих пистолетов на Красницкого.

Виктор замер, бурно дыша. Глаза его продолжали оставаться черными, чужими, сосредоточенными на какой-то важной мысли.

— Тебя убьют, дурак! — сказал он. — Я твой единственный шанс на спасение.

— Возможно, — выдохнул Северцев, перед глазами которого перестали крутиться огненные колеса и молнии от полученного удара, потрогал шишку на темени. — Ты мне чуть голову не проломил.

— Стреляй!

— Я не киллер, Витя. И у меня есть надежда, что ты когда-нибудь справишься с застрявшей в твоих мозгах программой. Уходи.

Виктор пригнулся. Казалось, он вот-вот прыгнет на друга. Но ценой каких-то неимоверных усилий удержался от этого шага. Расслабился, побрел к выходу, шаркая ногами.

— Еще раз прошу не трогать Веру, — сказал ему в спину Северцев. — Это не решит проблемы утечки информации.

Хлопнула входная дверь.

Северцев сунул пистолет и имплантор за пояс, погладил вздрагивающую в нервном ознобе женщину по плечу.

— Не бойся, они больше не вернутся.

— Кто… это?

Хотел бы я сам это знать, подумал Северцев, чувствуя навалившуюся усталость. Вслух же сказал:

— Они ошиблись дверью. Запрись и никого не пускай. А лучше сделай, как я тебе советовал: позвони в милицию и скажи им, что в твою дверь ломятся какие-то пьяные мужики. Пусть подъедет патруль.

Вера кивнула.

— Хорошо, позвоню. Ты уходишь? Останься…

— Не могу. Если я останусь, эти парни обязательно вернутся. А так они увидят меня и к тебе больше не полезут.

— Не уходи! Они тебя…

Северцев улыбнулся, чмокнул Веру в заплаканную щеку.

— Ничего они со мной не сделают, кишка тонка. Так мы с тобой договорились? Никому ни слова!

— Что происходит, Олег?

— Вот я сам тщательно разберусь с этим и когда-нибудь вернусь, чтобы рассказать.

Северцев вышел в коридор, сморщил нос, посылая Вере ободряющую улыбку.

— Запрись. И звони.

Дверь закрылась.

Он несколько мгновений прислушивался к тишине спящего дома — шел второй час ночи — и бесшумно двинулся вниз по лестнице. Что заставило его взяться за синхрон, он и сам не смог бы объяснить. Звук — не звук, движение — не движение… мысленное эхо чьих-то намерений…

Скрипнула коробка лифта за спиной! И тотчас же палец Олега вдавил аварийный кванкер синхрона.

Тот, кто прятался в кабине лифта, выстрелил одновременно с движением пальца. Но синхрон уже передвинул фазовый фронт волнового пакета, который представлял собой Северцев со всем, что его окружало в радиусе двух десятков сантиметров, буквально на ничтожную долю секунды — назад, в прошлое, и пуля стрелка пронзила только воздух.

Через несколько мгновений беглец вынырнул из кокона хронодрайва в темноте и по запаху и другим неуловимым признакам определил, что стоит на все той же площади перед президентским дворцом столицы Казахстана. Точнее, ее «хронохвоста». И здесь тоже царила ночь, как и в Москве.

— Наконец-то, — послышался недовольный женский голос. — Вы заставляете себя ждать, господин Северцев.

Олег опустил руку с пистолетом.

Это была Варвара.

В «хронохвосте» Астаны они пробыли недолго.

Во-первых, потому, что оставаться здесь было небезопасно. Служба контроля СКонС уже обратила внимание на этот район «прошлого» и в любой момент могла нацелить на беглецов своих охотников. Во-вторых, Варвара Сабирова имела еще один схрон — «нишу» во времени, где оставила дочь. Туда она и предложила Северцеву перебраться, чтобы не оглядываться по сторонам во время беседы и не ждать появления системников. Естественно, он согласился. Перспектива заночевать в пустом городе прельщала мало, да и воевать с преследователями не хотелось, несмотря на то что вооружен он был не в пример серьезнее, чем раньше.

— Возьмите. — Варвара протянула ему ладонь, смутно белеющую в темноте безлунной ночи. Жест он увидел лишь благодаря своему умению расширять диапазон зрения.

— Что это?

— Синхрон. Клипсу приемника нацепите на ухо, перстень наденьте на палец.

— У меня же есть…

— Свой синхрон отдайте мне. Его надо заблокировать. Синхроны этого типа легко пеленгуются, я уже предупреждала вас. Не понимаю, зачем Крушану понадобилось брать его с собой.

Северцев отдал массивный браслет часов с циферблатом в форме сердечка, взял гораздо более легкие перстень и клипсу.

— Виктор говорил, что существуют более современные типы синхронов, которые вживляются прямо в тело…

— Да, существуют, но для их имплантирования требуется специальное оборудование. Перстень подошел?

— На безымянный палец.

— Не имеет значения. Для подачи команд будете подносить его к губам.

— Как им пользоваться?

— Сначала произнесите несколько слов, чтобы он настроился на ваш голос.

— Что сказать?

— Все, что хотите.

Северцев поднес ко рту руку с перстнем.

— Раз, раз, раз, настройка, настройка, один, два, три, как меня слышите, прием…

— Достаточно.

— Что дальше?

— Придумайте ключевое слово для включения синхрона.

— Любое?

— Какое посчитаете нужным.

— Варя, — вырвалось у него.

— Не глупите, — осудила она Северцева.

— Тогда пусть будет «жива», — вспомнил он девичью фамилию Варвары — Живина.

— Кодируйте.

— Как?

— Скажите «код — жива».

Северцев послушно произнес:

— Код — жива.

И тотчас же в ухе что-то слабо пискнуло, зашелестело, смолкло, снова пискнуло, затем раздался хрустящий шепоток: