– Не поздороваешься? – Незнакомец улыбается неприятной улыбкой.

Сальные волосы, нездоровый цвет кожи, красные пятна на бледных щеках и носу. Явно не из любителей оздоровительных прогулок. Лицо вроде бы знакомое, но кто он? Ах да, каменщик. Я видела его в деревне, где он выкладывал садовую стену. После того случая у меня и начались кошмары с кирпичными башнями.

– Какое удачное совпадение, не правда ли? Я ждал возможности поговорить с тобой. Иди сюда, садись. – Слово совпадение он произносит так, что мне становится ясно – ни о каком совпадении речи нет. Неужели он следил за мной?

Незнакомец выходит из тени и опускается на бревно, на котором в прошлую нашу прогулку сидели Эми и Джазз. Я остаюсь на месте. Оглядываюсь. Где же они?

– Я не кусаюсь. – Он снова улыбается. – Просто хочу поговорить с тобой о моей племяннице. По-моему, ты ее знаешь – Феб Бест.

– Феб? А вы знаете, где она? – Я делаю шаг к нему.

– Давай садись, и я все тебе расскажу. – Он похлопывает по дереву.

Мнусь в нерешительности, потом сажусь на край бревна, как можно дальше от незнакомца.

– Если хочешь говорить о таких вещах, садись поближе. Не кричать же мне? У деревьев тоже могут быть уши. – Он смеется и сплевывает на землю.

Придвигаюсь чуточку ближе.

– Так-то лучше.

– С Феб все в порядке?

– Подожди минутку. Сначала я хочу поговорить с тобой кое о чем еще.

– О чем?

– Тот кот был твой, да?

– Что вы имеете в виду?

– За день до исчезновения Феб подобрала какого-то кота, и я отвез ее к ветеринару. Она всегда приносила домой заблудившуюся живность да диких зверьков, заботилась о них. Глупая девчонка.

Я ничего не говорю, только поглядываю на тропинку. Ну где же они?

– Феб сказала, что кот принадлежит какой-то зачищенной шлюшке, с которой она поцапалась, хотя я и предупреждал, что это опасно. Уж не знаю, что ей в голову взбрело, но кота она решила вернуть. А на следующий день моя племянница не пришла домой из школы. Тебе об этом что-нибудь известно?

Я вскакиваю.

– Куда же ты? Не хочешь поговорить о Феб?

Инстинкт кричит: беги. Но спокойная, логичная половина призывает подождать, не торопиться, выслушать, что он скажет.

– Феб была добра ко мне. Теперь ее нет. А виновата ты. Ты сказала что-то лордерам, и они…

– Нет! Я не говорила! – «Беги!» Я поворачиваюсь и мчусь по тропинке, чувствуя за спиной движение – он гонится за мной.

Но уже за первым поворотом мне навстречу летят голоса. Эми и Джазз близко… рядом. Наконец-то.

Они появляются из-за угла. Рука об руку. Похоже, только что спорили о чем-то. Я едва не врезаюсь в них. Джазз удерживает меня за руку и хмурится.

– Все в порядке? – Он смотрит вверх.

Я оборачиваюсь – на тропинке никого.

Эми берет меня под руку.

– Извини, что я так говорила о Джанелли. Джазз объяснил мне, что ты расстроилась из-за него.

Она произносит какие-то слова, но они ничего для нее не значат.

Джазз смотрит на меня с любопытством. Понимает, что что-то случилось, но не спрашивает и лепет Эми не останавливает. Мы спускаемся по тропинке в деревню. Внизу, там, где тропинка выходит к дороге, стоит фургон с надписью «Бест. Строительные работы» на боковой дверце. И за рулем он, дядя Феб. Стекло опущено, и когда мы проходим мимо, он подмигивает, а потом свистит нам вслед. Джазз хмурится. Мы поворачиваем на дорогу, и вдогонку нам несется смех.

– Кто это? – спрашиваю я.

– Это ничтожество – Уэйн Бест. Держись от него подальше, тот еще урод.

Вот совет, которому я непременно последую.

Подходим к дому. Эми бежит к маме – узнать, можно ли Джаззу остаться на обед. Я иду за ней, но Джазз удерживает меня за плечо.

– Что? – Я предвижу вопросы насчет того, что случилось на тропинке, и еще не знаю, как на них ответить.

Он ждет, пока закроется дверь.

– С тобой Мак хочет повидаться. В следующий понедельник. Заедем к нему после школы, и я поведу Эми прогуляться. Тебя устроит?

Ни обдумать услышанное, ни тем более ответить я не успеваю – Эми открывает дверь и качает головой.

– Мама говорит, не сегодня. В другой раз, ладно?

Джазз встречает известие с заметным облегчением, чего Эми совершенно не замечает. Удивительно, как можно быть настолько слепой и не видеть того, что у тебя перед глазами? Я захожу в дом, чтобы они могли попрощаться без свидетелей.

– Ну, что сегодня в школе? – спрашивает мама, раскладывая по тарелкам еду.

Поскольку папа в школу не ходит, я делаю заключение, что вопрос обращен к нам с Эми.

Смотрю с надеждой на Эми, но она только пожимает плечами – похоже, злится, что Джазза не пригласили на обед.

Папа переносит тарелки на стол.

– Неужели и рассказать нечего? Хороший был день, плохой? Случилось ли что-то интересное, необычное?

Он ставит передо мной тарелку, и у меня вдруг появляется чувство, что ему известно если не все, то по крайней мере кое-что из произошедшего после занятий.

Смотрю с мольбой на Эми – ну скажи хоть что-нибудь. Бесполезно.

Я вздыхаю.

– Лордеры забрали моего учителя живописи.

Мама ахает и опускается на стул.

– Бруно Джанелли?

– Да. – Я удивленно смотрю на нее. – А ты его знаешь?

– Он старше, чем кажется, и преподавал живопись, когда еще я ходила в школу. Великий художник и хороший… – Она останавливается на середине предложения. – Да, давно это было. Кто знает, какой он теперь.

«Каким он был», – мысленно поправляю я и сама неприятно удивляюсь тому, что думаю о нем в прошедшем времени. Нет, конечно же нет.

– Что с ним будет?

Мама и папа переглядываются. Мама поднимается и начинает мешать что-то на плите.

– Наверно, это зависит от того, что он сделал. Не беспокойся об этом, – говорит папа.

Поздно вечером, оставшись наконец одна в комнате, я сворачиваюсь на кровати рядом с Себастианом. Он урчит. Стараюсь осмыслить случившееся за день, вывести какой-то итог, но ничего не получается. Как не получается и не думать.

Единственное решение… Карандаш и бумага. «Сегодня нарисуйте кого-то или что-то, что вам дорого. Что-то, что пробуждает чувства». Рисую левой рукой. Лихорадочно. Снова и снова. Далеко за полночь. Тори. Феб. Люси. Джанелли. И Роберт – брат из прошлого, которого я не знала.

Водитель беспрерывно как будто от этого может быть какой-то толк. Автобус застрял в пробке и стоит на месте.