– Люди добрые, если вы сделали свой выбор…

– Вы, сэр, – хриплым от негодования голосом начал Кэш, – приехали сюда, чтобы стать владельцем притона дьявола, и не имеете права говорить в присутствии достойных граждан.

– А вы, сэр, были частым гостем в этом притоне дьявола, – с улыбкой ответил Йен. – Кстати, заведения с лучшей в городе кухней и играми для проведения досуга, куда заходят все, начиная от именитых граждан и заканчивая возницами дилижансов. Самые образцовые жены могут подтвердить, что иногда бывают рады отправить мужей подальше с глаз. Я прав, леди?

Энн удивлялась, как она раньше не заметила способности мужа не только одолевать противников, но и покорять их. Улыбаясь, он оглядел ряды прихожан. Энн услышала женский шепот и смех.

– Вы угроза нашему городу! – закричал Кэш Уэзерли, простирая, как ангел мщения, руку в сторону Йена.

– Вы совершенно правы, сэр, – ответил тот. Преподобный Элдридж кашлянул.

– Дети мои, не вижу никаких затруднений. Тех, кто хочет остаться, я от всей души приветствую. Тех, кто не желает, прошу без лишних слов и восклицаний покинуть церковь.

Послышался шум, некоторые прихожане двинулись к выходу. Первыми шли Уэзерли, Карл и Дженсон.

– Джозеф! – позвал Кэш младшего сына, стоявшего у двери.

Джои лениво улыбнулся.

– Я, пожалуй, останусь, па. Я знаю невесту и хочу пожелать ей всего хорошего.

– О да, невесту он знает, – засмеялся Дженсон. Ангус сделал к нему движение, но Коко взяла его за руку. Дженсон быстро пошел к двери.

Кэш выглядел так, словно его вот-вот хватит удар: лицо побагровело, на этом фоне его блеклые глаза казались почти кобальтовыми и чуть не вылезали из орбит. Но Джои даже не взглянул на него. Держа шляпу в руке, он с нетерпением ждал начала церемонии. Кэш с трудом овладел собой и в сопровождении дочери и старших сыновей пошел к выходу, угрожающе бросив на прощание:

– Вспомните, на чьи деньги это построено, ваше преподобие.

– Я никогда об этом не забываю и ношу благодарность в своем сердце, – ответил Элдридж.

Кэш оглянулся и поймал взгляд Энн. Увидев выражение его глаз, она вздрогнула. Потом он неожиданно улыбнулся. Это была странная улыбка.

С трудом переведя дух, Энн взглянула на мужа, но тот разговаривал с Ангусом и ничего не заметил.

«Это нервы», – подумала она. Да и что ей за дело до того, как Уэзерли посмотрел на нее?

Она подошла к Коко, чтобы вести ее к алтарю, и прошептала:

– Извини, Коко.

– За что?

– За то, что некоторые горожане были так жестоки.

– Наплевать. Милая, ты забыла, что я родилась рабыней. Некоторые белые не могут себе представить, что негры имеют право находиться в одном с ними помещении. Но ведь есть и такие белые, как ты. Энни, все случилось очень быстро, и я бросаю тебя на произвол судьбы. – Коко понизила голос. – Далси проводит время с Джои, но, похоже, на ранчо Уэзерли все изменилось, и Джои теперь не знает о планах отца. Я тоже не могу тебе помочь.

– Коко, ты любишь его?

– О да! – Ее черные глаза заблестели.

Она всегда была красавицей, а сегодня выглядела просто неотразимо и светилась от счастья, как и положено невесте.

.– Он такой сильный, уверенный в себе. Ты знаешь, у меня было много мужчин, и ни один из них не затронул мою душу. Это сделал Ангус. Он любит меня, знает, кто я такая, и никогда не попрекнет меня прошлым. О, Господи, я люблю его всем сердцем, Энни.

– Коко, я очень за тебя рада, ведь многим так и не удается найти свое счастье.

– А что теперь будешь делать ты?

– Не волнуйся, я справлюсь.

– Энн, ты не собираешься прекратить свою вендетту и жить нормально? Ведь с тех пор, как приехал Иен, многое изменилось, и ты играешь с огнем. Если он узнает…

– Коко, пожалуйста! Думай лучше о свадьбе, тем более, что нас давно ждут у алтаря.

Коко сжала ее руку.

– Я останусь с тобой. Буду здесь, пока…

– Пока?

– Не знаю. Мы все чего-то ждем. И я буду здесь… пока… пока ты не разделаешься с Кэшем Уэзерли.

Глядя на стоящих перед священником Коко и Ангуса, Энн улыбнулась. Как она не заметила того, что происходило у нее под носом? Ведь у них все на лице написано.

Во время церемонии Энн несколько раз ловила на себе взгляд мужа, и ей казалось, что они думают об одном и том же. Только у них с Йеном было по-другому. Теперь все изменилось, но это лишь усложнило ее жизнь и еще больше терзает ей душу. Коко – стойкая, отважная, но Коко влюблена. И ради своего мщения Энн никогда не причинит ей боль. С сегодняшнего дня Коко будет вести непорочную жизнь, осуществит свою мечту. В качестве жены Ангуса ей предстоит совсем иная роль, даже если она и останется здесь.

Далси тоже очень изменилась. Как бы Энн хотела увидеть свою подругу замужем, но чем ей помочь?

– Друзья мои, – торжественно провозгласил Элдридж, – объявляю вас мужем и женой!

Ангус поцеловал Коко, присутствующие в церкви захлопали, и Йен пригласил их в салун. Кроме нескольких добропорядочных горожанок, все с радостью согласились.

Когда гости устроились за столами, Макшейн пошел в бар к Гарольду, а Энн направилась в кухню. Не успела она надеть передник, как появился муж с бутылкой шампанского.

– Давай устроим пикник, – предложил он.

– Пикник? Ты чуть не сломал мне в церкви руку…

– Я никогда не делал ничего подобного.

– Ты силой заставил меня сесть.

– Не надо было так вести себя.

– Но я имею право…

– Церковь не самое подходящее место для сражений с Уэзерли, и если чего-то делать не стоит, ты этого делать не будешь.

– Я не желаю ехать на пикник с диктатором.

– У меня есть право защищать собственную жену.

– Йен, я могу сама защитить себя.

– Энн, давай ненадолго уедем отсюда.

– А как же свадебный обед?

– Они вполне обойдутся без нас. Я припас вина, а ты позаботься о еде.

– Я… – начала Энн.

Как странно, что после этой мрачной недели он вдруг приглашает ее на пикник. Йен с улыбкой смотрел на жену. Эта улыбка, шляпа, сдвинутая на сторону, придавали ему милое и лукавое выражение. Хотя Энн не покидало смутное ощущение тревоги, одно присутствие Йена уже делало ее счастливой.

– Я… возьму цыплят.

– Жду тебя у входа.

Энн смотрела ему вслед, качая головой, немного рассерженная, но улыбающаяся. Что она наделала?