Несмотря на то, что находящиеся в комнате были одного пола, никакой романтики в их отношениях не было и в помине. Скорее, даже наоборот: жестокий прагматизм и предельный цинизм.

— Пожалуй, я все-таки включу свет.

— Не надо, Назим, у меня что-то болят глаза. Кстати, у меня для тебя новость.

— В последнее время что-то они меня не радуют.

— Эта обрадует.

— Тогда слушаю.

— Радкин, судя по всему, разыскал изделие, — сказавший это вольготно развалился на диване и забросил ноги на стоящий рядом стул.

— Это действительно хорошая новость, — Назим встал из кресла, подошел к окну и выглянул наружу. — Когда вы собираетесь?..

— Завтра.

— Мои действия?

— Будешь со своими людьми неподалеку. Я все-таки надеюсь, что он отдаст его мне.

— А если нет?

— Тогда в дело вступишь ты. Как только заберем изделие, я сразу же уеду. Ты немного посторожишь его, потом передашь одним людям, у них есть к нему вопросы.

— Потом?

— Потом тоже уезжаешь, послезавтра с утра мы встречаемся…

— Нет.

— Что нет?

— Не пойдет, мы уедем из гостиницы вместе.

— Ты, что, не веришь мне, Назим?

— Когда на кону такие деньги, лучше не рисковать. Уедем вместе.

— Это рискованно, там может появиться кто-нибудь из резидентуры.

— Их проблемы.

— Ну, и что ты предлагаешь?

— Мы получаем изделие, потом я задаю ему какие надо вопросы и закрываю тему.

— Ты что, хочешь завалить его прямо в гостинице?

— Другого выхода нет.

— Погоди, — человек на диване взял телефон, набрал номер и принялся о чем-то беседовать на беглом английском. Его собеседник изо всех сил пытался хоть что-то понять из разговора, но без особого успеха.

— Ну, что?

— Порядок, они тоже там будут.

— Не боитесь, что эти ребята все переиграют?

— Бояться нечего, они тоже в доле.

— Вся сумма лучше, чем доля.

— Не беспокойся, я подстраховался.

— Как хотите, но свои полтора «лимона» я по-всякому выгрызу, даже если придется уложить всех в этой долбаной гостинице, — если честно, то Назим еще не решил, оставлять ли в живых своего компаньона или вальнуть завтра перед уходом.

— Считай, что они уже у тебя в кармане, — в свою очередь, его компаньон ничуть не колебался касательно самого Сулейманова. Завтрашний день при всех раскладах должен был стать для него последним. Когда на кону такие деньжищи, мучительно хочется сократить число пайщиков до минимума.

— Вот, когда буду там, тогда и сосчитаю.

Вот они «Четыре орла». За шестьдесят с лишним лет деревья у могилы полковника Греннинга выросли в два человеческих роста, может, даже больше, и в любой, пусть даже, самый жаркий день в их тени прохладно. Достойное место для упокоения достойного человека, пожелавшего даже после смерти поучаствовать в драке. Уважаю таких.

Немного постоял, вслушиваясь в тишину, потом поправил специальные окуляры и двинулся к могиле. Предстояло заняться тяжелой атлетикой. Помнится, господин Хаммер упоминал о том, что приподнять плиту не каждому под силу, но Ник как-то смог справиться в одиночку, значит, и у меня должно получиться.

«Четыре орла»… знаете, как я догадался о том, что именно под ними спрятано изделие? Вернее, сам я не догадался, мне помог в этом Славик, хотя, совершенно того не желая. Оказывается, перед тем как угодить в лапы местной контрразведки, Ник произнес целую речь, можно сказать, озвучил плач Ярославны для домофона с оркестром. Действительно, получилась какая-то ахинея, типа «обложили орла сизокрылого», «обрезали крылья орлиные», «отлетался орел», «отпел песню орлиную».

— А дальше? — спросил я и на всякий случай замахнулся.

— А дальше он так спокойно сказал: «Привет» и отключился, — готовностью ответил этот засранец. — Пожалуйста, не бейте меня.

Получилось, что Ник четыре раза упоминал об орлах. Именно поэтому я едва не проглотил свой бокал, когда услышал о тайнике в могиле и ее названии.

Я взялся за головы двух орлов и попытался приподнять плиту. Плита громко хрустнула, позвоночник не сдвинулся ни на миллиметр, в смысле, наоборот. Выпрямился, потряс руками и пошел на второй подход. Устроился поудобнее и потянул за головы птиц вверх, стараясь работать не только руками, но и подключить мышцы ног и спины. От напряжения даже застонал сквозь зубы. Сначала мне показалось, что у меня отрываются по швам руки, потом раздался щелчок, я потянул вправо. Плита чуть слышно, с легким жужжанием отошла в сторону. Прав был Стен Хаммер, так боящийся расстроить собственную жену, местные мастера свое дело знали.

Я перевел дыхание и заглянул вовнутрь. Тубус с изделием, из-за которого перебили уйму народу, стоял у стеночки. Вытер пот со лба, пару раз щелкнул ногтем по микрофону и услышал два ответных щелчка в наушниках. Быстро вернул плиту на место и, пригнувшись до земли, заспешил прочь. Грек ни в коем случае не мог ответить сдвоенным щелчком, значит, со мной общался кто-то другой, а с самим Толей произошло… Даже не хотелось об этом думать.

Мы встретились с ним на другом конце кладбища, едва не столкнулись нос к носу. Человек в таких же, как у меня очках навел ствол.

— Попрошу без глупостей, сэнсэй. Поднимите руки и не дергайтесь. Если вы не забыли, я не самый плохой стрелок.

— Не забыл, Костик, — я приподнял руки на уровень плеч. — Что с моим напарником?

— Мертв, по-моему. Я всадил в него две пули. Кстати, снимите очки.

— В голову?

— В левый бок. Где изделие?

— В… — ответ прозвучал в рифму.

— Вынужден напомнить, что я вооружен, а, вот, вы — нет. Если надумаете изображать героя, начну стрелять.

— Значит, решил разбогатеть, — молвил я, сделал несколько шагов в сторону и присел на лавочку. — Извини, что-то я замаялся.

— Решил, — сознался он. — Когда сумма поднялась до тридцати пяти миллионов, вдруг понял, что больше не хочу быть бедным и честным.

— А совсем недавно рвался в притворщики, — напомнил я и потянулся к левому внутреннему карману куртки. — Хочу достать сигареты, не возражаешь?

— Доставайте, только медленно и печально, — он присел на скамейку напротив моей и напрягся.

— Насчет печально ты, Костя, угадал… — я извлек портсигар, достал сигаретку и похлопал себя по карманам. — Огоньку не найдется, изменник?

— Зажигалка у вас, как всегда, в правом боковом кармане, сэнсэй. Убедительно прошу, не надо финтить, сами же показывали тот трюк.