Сомер хочется схватить эту книгу и убрать ее куда-нибудь подальше. Она не хочет, чтобы эта книга бросалась в глаза Фионе Блейк каждый раз, когда та сюда заходит, потому что… потому что…

Пять минут спустя у Эрики за спиной раздается какой-то шум, и она, обернувшись, видит в дверях Фаули. Тот обводит взглядом комнату, так же, как оглядывала ее она сама.

– Похоже, Саша толковая девчонка, – наконец замечает инспектор. – Мало кто из пятнадцатилетних подростков читает Генри Джеймса, ты согласна?

Сомер качает головой и протягивает лист бумаги.

– Я только что нашла это письмо на столе. Оно из журнала «Вог» – Саше предложили поработать летом. Я не могу даже представить себе, какая огромная конкуренция за такие места.

Смутное беспокойство, не покидавшее Сомер все утро, превратилось в тревогу. Вроде бы какая разница, что Саша умная, любит поэзию и интересуется тем, что происходит в мире, однако для Эрики это имеет большое значение. Огромное значение.

– Это тоже принадлежит ей? – спрашивает Фаули, подходя к висящей у окна пробковой доске. На доске приколотые сплошным слоем фотографии, очень отличающиеся от тех, которые показывала ее мать: Саша с подругами, все улыбаются, высовывают языки, строят друг другу рожки. А кроме фотографий, еще рисунки: панорама Порт-Мидоу, ваза с апельсинами и грушами, два розовых «стилета», один лежит на боку.

Внезапно Сомер замечает то, на что обратил внимание Фаули.

– О, вы имеете в виду туфли[48]?

Инспектор пожимает плечами.

– А также приглашение из «Вог». И то, что Фейт живет меньше чем в миле отсюда.

Сомер присоединяется к нему, и они молча разглядывают рисунок.

– Интерес к моде – не такое уж и прочное звено, – наконец замечает Сомер. – Особенно если речь идет о девушках-подростках. И Фейт на три года старше, учится в колледже…

– Ты только посмотри на нее, – говорит Фаули. – Я имею в виду, на Сашу.

И Сомер понимает, к чему он клонит. Дело не только в волосах и схожих чертах лица. Это только ощущение – интуиция, но что-то подсказывает Сомер, что Саша – та самая девушка, которой всегда хотела быть Фейт. Привлекательная в естественном, ненавязчивом духе. Уверенная в себе, довольная своим обликом, не представляющая себе, что значит не иметь всего этого. Несмотря на растущую тревогу за Сашу, Сомер чувствует, что сердце у нее по-прежнему болит за Фейт.

– Я позвоню Фейт и спрошу, знакомы ли они, – говорит она наконец. – Поскольку они живут так близко друг к другу, такое вполне возможно.

– И подготовь список всех сотрудников мужского пола в возрасте до тридцати лет тех строительных фирм, которыми мы занимались. Возможно, один из них и есть тот самый взрослый парень Саши, о котором, по-видимому, не подозревает ее мать.

Эрика также не знала о нем до настоящего времени. Но это и есть тот Фаули, которого она знает, тот Фаули, которого знает вся команда. Тот, который находит невидимые связи, который доходит до всего первым.

Сомер смотрит на своего шефа.

– Вы полагаете, может быть какая-то связь с тем, что произошло с Фейт?

– Да, – тот угрюмо кивает. – Боюсь, связь есть.

Но Эрика не может прочитать выражение его лица. Покорность? Тревога?

– Будь добра, введи в курс дела сержанта Гислингхэма, – говорит Фаули. – После чего пройдись по этой комнате с лупой. Ищи все что угодно от ее отца, а также дневник в каком-либо виде. Все что угодно, что может дать нам имена – имена мужчин. И забери компьютер, пусть Бакстер его посмотрит; но предварительно обязательно получи письменное разрешение от миссис Блейк.

– А вы, сэр, куда сейчас?

– В Хедингтон, встретиться с Изабель Паркер. Ее отправили из школы домой. Будем надеяться, она вспомнит что-нибудь такое, что не помнит Патси. – В дверях он останавливается. – И скажи Гислингхэму, я хочу, чтобы к шести вечера все вернулись в штаб. Если не произойдет ничего нового.

Можно было не уточнять, что он имел в виду.

* * *

* * *

Атмосфера в дежурной комнате насыщена тревогой. Всем известна статистика – как быстро течет время в случае похищения, насколько малы шансы по прошествии двадцати четырех часов найти жертву живой.

Гислингхэм впереди, закрепляет на доске материалы по Саше. На другой доске, поставленной рядом с той, на которой материалы по Фейт. Достаточно близко, чтобы можно было проводить между ними линии, если потребуется, но пока что не вплотную, поскольку Гислингхэм суеверен, и не он один. Никто не хочет, чтобы эти дела оказались связанными. Никто.

– На видеокамере дорожного наблюдения на Черуэлл-драйв вчера вечером Саши нет и в помине, – говорит Куинн, поднимая взгляд на сержанта. – Я собираюсь связаться с транспортной компанией – выяснить, есть ли камера видеонаблюдения в том автобусе.

Бакстер поднимает голову.

– Удачи тебе, – угрюмо бурчит он.

Гис поворачивается к Эверетт.

– Есть что-либо по ее сотовому?

– Я запросила архив звонков, – отвечает та. – Но телефон однозначно отключен.

– Когда телефон в последний раз регистрировался в Сети?

– Вчера вечером в двадцать один тридцать пять, в Саммертауне. Должно быть, непосредственно перед тем, как девушки сели в автобус.

– Тебе не кажется, что это довольно странное время для того, чтобы выключать свой телефон?

– Быть может, просто сел аккумулятор, – Эв пожимает плечами.

– Я прошерстил Сашу в социальных сетях, – говорит Бакстер, – и Патси права: похоже, отец действительно разыскал Сашу через «Фейсбук». В числе ее «друзей» значится некий Джонатан Блейк, живущий в Лидсе, но в дальнейшем он, судя по всему, общался с ней напрямую, потому что на ее странице никаких сообщений от него нет.

– Что насчет друзей, парней ее возраста – никто не бросается в глаза?

Бакстер качает головой.

– Почти вся переписка Саши про их четверку – я имею в виду четырех подруг. Они называют себя «ГУБЫ». Много смайликов и всего прочего. Насколько я понимаю, эти четверо разве что не срослись друг с другом. Никаких парней я не нашел.

– Лишь из того, что этого там нет, еще не следует, что этого не было, – Эв поворачивается к нему. – Подростки знают, что родители следят за ними в Сети. И такое они держат в «Вотсапе». В укромном месте.

– Меня это тоже ждет в самое ближайшее время, да? – вздыхает Гис.

– О, даже не знаю, – Эв улыбается. – Твоему Билли всего два года – полагаю, у тебя в запасе есть еще добрых десять лет.