— Ты поразительная женщина, — произнес Новак, млея от наслаждения. — Тебя не так-то просто раскусить.

— У меня нет от тебя секретов, — заверила она его и взяла пенис в рот, чтобы как-то мотивировать свое молчание.

— Неправда. Ты полна секретов и тайн, моя любимая интриганка! — бормотал Новак, закрыв от блаженства глаза. — Ты бесстрашна и сильна духом. Однако хочу напомнить тебе, что достоинства человека и его слабости — это две стороны медали. Ты согласна с этим?

Тамара промычала в ответ что-то маловразумительное и принялась исполнять минет с удвоенным рвением.

Новак умолк, вцепившись ногтями ей в голову, и Тамара, продолжая действовать автоматически, стала лихорадочно вспоминать эпизоды своих встреч с Виктором, в которого она была, как ей казалось, втайне влюблена. В его постели она чувствовала себя в безопасности, он все ей прощал и принимал ее такой, какая она есть. Разумеется, свои чувства к Виктору она тщательно скрывала от Новака. Но теперь Тамара невольно вспомнила своего любимого. Видимо, бесконечный разврате бесчувственным господином в опостылевшем ей будуаре становился уже невыносимым. Ей хотелось чего-то чистого и возвышенного, такого, к прим у, как отмщение за смерть возлюбленного. Виктор был единственным мужчиной, пробудившим в ее сердце искренние чувства, поэтому она была обязана за него отомстить.

Только Виктор подарил ей ощущение женственности и беззащитности, и когда Новак его убил, она была готова взорвать атомную бомбу и разнести на куски весь мир. Остыв, Тамара поняла, что ей нельзя давать волю чувствам, если она еще хочет жить. И поэтому она вновь превратилась в безотказный сексуальный механизм, лишенный человеческих эмоций.

Новак устал от ее потуг и, вытянув пенис у нее изо рта, промолвил, смотря на нее пугающим взглядом сентиментального маньяка:

— Порой мне его недостает.

— Кого? — спросила Тамара, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Виктора. Это так печально — потерять близкого друга! В этом мире у меня так мало истинных друзей. Но он пересек запретную черту, Тамара. Он перешел мне дорогу. Он меня разочаровал.

Поглаживая пенис ладошкой, Тамара с паточной Улыбкой спросила:

— А я когда-нибудь разочаровывала тебя, мой господин? Он погладил ее обрубками пальцев по щеке и с нежностью, на которую только способен убийца и садист, ответил:

— Ни разу.

В порыве нахлынувших на него чувств он схватил ее за волосы и швырнул лицом вниз на кровать. И не успела Тамара очухаться, как Новак раздвинул ей ноги и вогнал свой член между ее ягодиц с такой нечеловеческой мощью, что она, взвыв, ударилась головой о спинку кровати. Искры брызнули у нее из глаз, она подперла руками голову и подумала, что пора его убивать.

Обычно ей это помогало, но теперь привело в ярость. Убить Новака было легко только в мечтах, в реальности же он был прекрасно защищен. Физически значительно превосходивший ее, Новак всегда имел оружие под рукой, ничего не ел и не пил, пока кто-то не попробует еду или напиток, и практически не смыкал глаз, что было хуже всего, поскольку лишало ее шанса убить его спящим. Никаких лекарств он тоже не принимал. Так как же ей тогда с ним расправиться?

Новак проткнул анальный проход Тамары едва ли не насквозь и, сдавив ей пальцами горло, пробормотал:

— Ты такая бесстрашная. Но не вздумай сердить меня, Тамара! Это меня огорчит. Ты ведь знаешь, что ждет тебя тогда.

— Никогда, мой господин, я не позволю себе чем-то тебя разгневать, — хрипло прошептала она задыхаясь. — Не сомневайся! — И она завертела задом, подлаживаясь под его яростные удары.

Удовлетворенный такой покладистостью, Новак впал в экстаз.

Сон Эрин был соткан из лоскутков эротических образов, чередовавшихся с обрывками кошмаров и предчувствием надвигающейся опасности. Внезапно вторгшиеся в сон мужские голоса и щелчок дверного замка напугали ее настолько, что она проснулась и рывком села на кровати.

Все ее тело ныло и болело, кожа пылала. Боясь пошевелиться, Эрин зажмурилась, отказываясь поверить, что находится в гостиничном номере и, следовательно, все приснившееся ей не было только плодом ее воображения. Она действительно предавалась невероятному разврату на протяжении нескольких часов. О Боже! По спине у нее пробежала дрожь. Она собралась с духом и снова открыла глаза.

У кровати стоял Коннор, одетый только в джинсы. Взор его был ясен и хмур. Он вздохнул и произнес:

— Доброе утро!

— Доброе утро, — повторила за ним Эрин. — Как тебе спалось?

Лишь теперь, заметив темные круги у него под глазами, она смекнула, что задала риторический вопрос. Коннор подтвердил ее догадку, покачав головой. Эрин вспомнила, что кто-то звонил им среди ночи, и подумала, что Коннор из-за этого так расстроился, что не смог уснуть. Она села, подтянув колени к груди, и спросила:

— Здесь был кто-то? Я слышала какие-то голоса.

Вместо ответа Коннор протянул к ней руку. На ладони у него она увидела несколько упаковок презервативов и сделала удивленные глаза. Он пояснил:

— Оказывается, в мужском туалете в коридоре стоит автомат. Я выходил размять ноги и случайно обнаружил его. А голоса донеслись в номер из коридора, когда я открывал дверь. Теперь, когда я во всеоружии, причин для волнения почти нет. Ты рада, Эрин?

Она покраснела, отчетливо вспомнив подробности их соития минувшей ночью, и отшатнулась. Он помрачнел, швырнул упаковки на тумбочку и спросил:

— Почему у тебя такой испуганный вид? Не смотри на меня, как затравленная крольчиха, измученная своим неуемным партнером. Я не собираюсь овладевать тобой силой.

Не хватало только, чтобы он снова изображал из себя оскорбленное мужское благородство! Эрин схватила его за руку и вскричала:

— Прекрати нести чушь, Коннор! Разве ты не видишь, что я смущена. И, честно говоря, чувствую себя разбитой. По-моему, ночью мы перестарались, нам нужно отдохнуть от секса. Хотя бы немного.

Он улыбнулся и произнес:

— Что ж, это меня вполне устраивает. Презервативы подождут. — Он наклонился и поцеловал ей руку.

Потрясенная этим галантным жестом, Эрин перевела взгляд на груду упаковок и спросила:

— Сколько же ты их купил?

— Дюжину, — пожав плечами, сказал он. — Надеюсь, этого нам хватит, чтобы продержаться некоторое время.

Глаза Эрин едва не вылезли из орбит.

— На что ты намекаешь? Уж не на то ли, что познал меня уже двенадцать раз? Как же после этого я сумею пройти мимо портье, когда мы выпишемся из отеля? А ты купил еще дюжину резинок после такой вакханалии! Ты хочешь моей смерти?

— Прости, Эрин! — Коннор изобразил невинный вид. — Нам вовсе не обязательно использовать их все в один присест. Можно оставить парочку про запас.