Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К концу дня Стерлинг и Монтгомери уже работали с населением. Отобранных рабов клеймили и загоняли в ближайшие к реке бараки. Те, кто остался – старики, больные и самые маленькие дети, – были разделены по баракам на дальней стороне.
- Доставка через четыре дня, - сказал Стерлинг. - Один из моих людей останется здесь, чтобы никто не пропал без вести за это время.’
Пендлтон выглядел обиженным. - Слово джентльмена - это его обязательство. К тому времени, как они увидят ваш трюм, они будут хорошо откормлены для перехода.’
‘А что будет с остальными? - Поинтересовался Мунго.
Стерлинг нахмурился, когда Пендлтон отмахнулся от его вопроса взмахом руки.
‘Не волнуйся. Мы найдем, что с ними делать.’
Невольничьи палубы были закончены за четыре дня. Ланахан работал со своей бригадой плотников по восьмичасовым сменам круглосуточно, превращая трюм "Черного Ястреба" в лабиринт уровней, распорок, покрытий и опор, а носовую палубу - в загон для рабов с прочными бамбуковыми стенами и решеткой для тени, и все это под круглым глазом пушки, установленной на главной палубе.
Как только строительство прекратилось, носильщики Пендлтона погрузили на борт несколько десятков бочек кукурузы, снабдив припасы достаточным количеством продовольствия, чтобы прокормить экипаж и людей во время десятинедельного плавания на Кубу. Потом появились бочонки с водой, ромом и чистящим щелоком. Матросам пришлось переставить свои гамаки на спальной палубе, чтобы разместить провизию. Пендлтон доставил ящики с слоновой костью и контейнеры с пальмовым маслом, предназначенные для Нового Орлеана. Их запихивали в отсек для снарядов на корме, а боеприпасы перемещали вдоль ребер спальной палубы и в отсек, чтобы распределить вес.
Наконец носильщики принесли со склада кандалы и котлы. Кандалы представляли собой легкие цепи с наручниками на запястьях и лодыжках, а котлы - огромные котлы для варки кукурузы. Плотники провели кандалы по палубам рабов и закрепили котлы на месте возле люка рядом с кабестаном.
Через неделю после того, как они высадились на берег, "Черный ястреб" вышел в море, отплыв из Амбриза с вечерним приливом. Все его паруса были подняты - любому наблюдателю могло показаться, что он направляется домой.
Но в лунные часы средней вахты он изменила курс и пополз обратно в устье реки Ложе. В эту ночь все моряки не спали. Команды шлюпок были на воде, остальная команда стояла по стойке "смирно" на рангоуте с винтовками и абордажными саблями в руках, а капитан Стерлинг осматривал темные воды в подзорную трубу. Сигнал поступил в половине третьего, как и обещал Олкотт Пендлтон. Посреди реки ярко горел факел, а затем быстро исчез. Стерлинг зажег лампу нактоуза и отдал приказ Чарльзу Моргану, который шепотом передал его команде - "Приготовиться к приему груза.’
Одна за другой из тени вынырнули лодки-каноэ и тихо поплыли к кораблю, ведомые веслами носильщиков Пендлтона. Шлюпочные команды "Черного ястреба" по очереди сопровождали каноэ к веревочной лестнице, свисавшей с крюков, которыми крепились сходни, затем удерживали каноэ на месте, пока туземцы Баконго подталкивали рабов вверх по лестнице с помощью мушкетов и копий, а матросы на палубе тащили вновь прибывших через люк в лабиринт палуб внизу. Плотники Типпу проверили рабов на предмет клейма капитана и выстроили их вдоль досок по бокам, спереди и сзади. Плотники закрепили кандалы при свете единственной масляной лампы.
Несмотря на то, что вокруг было полно оружия, рабы не могли спокойно войти в трюм. Они брыкались, выли и пытались броситься за борт на самом верху лестницы. Одному из них это удалось, но его пронзил копьем носильщик, когда он барахтался в темной воде. Еще одна рабыня, молодая женщина, споткнулась, перелезая через перила, и упала в полупустую лодку, расколов себе череп.
Типпу поймал следующего человека, который рванулся к поручням своими массивными руками, поднял его с палубы за шею и провел ножом поперек живота человека, заставляя его кишки выплеснуться в потоке желчи и крови. Типпу держал умирающего раба в воздухе, пока тот не перестал сопротивляться, а затем прислонил его труп к кабестану в качестве примера для всех, кто перелезал через борт.
В обязанности Мунго входило записывать груз в вахтенный журнал капитана. Он стоял рядом с нактоузом, считая тела, пока они поднимались на борт, разделяя мужчин, женщин и детей. Это означало, что он должен был смотреть на каждого из них, вглядываясь в их лица, чтобы угадать их возраст. Большинство из них опустили головы, но некоторые встретили его взгляд широко раскрытыми обвиняющими глазами.
Он уже почти оцепенел от бесконечного шарканья тел, когда поднял глаза от гроссбуха и увидел чье-то лицо, выглядывающее из очереди. Это была девушка лет шестнадцати, а может, и меньше, потому что ее волосы были сбриты, как и у всех остальных рабынь, и трудно было определить ее возраст. Она была хорошенькой – даже красивой – но не это привлекло внимание Мунго. У нее были мягкие округлые щеки, яркие глаза и безупречная красно-коричневая кожа с блеском полированного красного дерева. Она была почти идеальным отражением Камиллы.
Мунго уставился на нее, забыв о ручке и гроссбухе. Он заглянул ей в глаза и увидел, что ее любопытство сменилось страхом. Ему хотелось утешить ее, но он ничего не мог сказать.
Затем Ланахан ткнул в нее мушкетом, и она исчезла в трюме. Мунго сердито покачал головой, сделал еще одну пометку в гроссбухе и перешел к следующему рабу.
Каноэ отплыли, как только погрузили свой груз, и вернулись вверх по реке, чтобы забрать еще одну партию. К удивлению Мунго, потребовалось меньше часа, чтобы взять на абордаж все триста восемьдесят девять рабов, общее число которых было согласовано Стерлингом и Пендлтоном, за вычетом тех троих, которые погибли при попытке к бегству. Когда последний африканец был погружен под палубу, плотники Типпу заперли люк крепкой цепью и тремя висячими замками. Капитан приказал команде собраться на квартердеке, когда луна в третьей четверти нырнула в серебристые волны, освещая курс, которым они должны были следовать в Индию.
- Отныне вахты будут четырехчасовые, а не восьмичасовые, с двойными командами, одна для палубы, другая для караула. Одна следит за люком, а другая - за горизонтом.
