Снова разгорелся спор, и снова Маркхэм вынужден был сдаться. Он понимал, что у Ванса есть основания добиваться своего. Но ему почему-то казалось, что Ванс располагает какой-то неизвестной ему самому информацией, и он сопротивлялся просьбе Ванса больше под влиянием самолюбия. Ванс же предпочитал ничего не объяснять н с большим трудом убедил Маркхэма согласиться с его просьбой. Сержанту Хэсу было велено молчать до завтрашнего дня. Майор Бенсон с одобрением следил за Вайсом.

– Послушайте, сержант, скажите этим ребятам, что сенсация их будет ждать завтра, – сказал Ванс Хэсу.

Злой и разочарованный сержант вышел из кабинета.

– Удивительно порывистый парень, этот сержант!

Ванс снова взял со стала признание Ликока и медленно перечитал его.

– А теперь, Маркхэм, я хочу, чтобы вы привели сюда своего пленника. Не забудьте о habeas corpus[51]и все такое. Посадите его в кресло лицом к окну, угостите сигарой из тех, что вы держите для влиятельных особ, и внимательно послушайте наш разговор… Майор, я надеюсь, вы останетесь здесь во время нашего разговора?

– Эту вашу просьбу я выполню без всяких возражений, – улыбнулся Маркхэм. – Я уже решил, что необходимо поговорить с Ликоком.

Он нажал кнопку звонка и приказал появившемуся в дверях краснолицему клерку проводить к нему капитана Ликока.

Десять минут спустя заместитель шерифа ввел в кабинет окружного прокурора Ликока.

Капитан Ликок вошел в кабинет с видом безнадежного равнодушия. Плечи его были безвольно опушены, руки безжизненно висели вдоль тела. Глаза были усталыми, как у человека, не спавшего несколько дней. Увидев майора Бенсона, ои вытянулся и протянул ему руку. Было очевидно, что , несмотря на ненависть к Олвину Бенсону, майора Бенсона он считает своим другом. Но внезапно осознав ситуацию, он смутился и опустил руку. Майор быстро подошел к нему и обнял за плечи.

– Все в порядке, Ликок, – сказал он. – Я не могу поверить, что вы действительно застрелили Олвина.

Капитан отвел глаза.

– Конечно, это я застрелил его. – Голос его звучал безжизненно и ровно. – Я сказал им, что это сделал я.

Ванс выступил вперед и указал ему на кресло.

– Садитесь, капитан. Окружной прокурор хочет выслушать ваш рассказ об убийстве. Как вы знаете, закон не принимает признаний вины без подкрепляющих фактов. И поскольку в этом деле есть подозреваемые, улик против которых больше, чем против вас, нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов, подтверждающих вашу вяну. С другой стороны, нам необходимо проверить свои подозрения.

Ванс сел лицом к Ликоку и взял лист с его признанием.

– Здесь вы пишете, что мистер Бенсон вел себя несправедливо по отношению к вам, и в ночь с тринадцатого на четырнадцатое, – точнее, в половине первого ночи четырнадцатого – вы явились к нему в дом и застрелили его. Когда вы заявляете, что мистер Бенсон вел себя несправедливо по отношению к вам, вы имеете в виду его внимание к мисс Сент-Клер?

Ликок покраснел и нахмурился.

– Это неважно, почему я пристрелил его. Неужели вы не можете оставить в покое мисс Сент-Клер?

– Конечно, – согласился Ванс. – Обещаю вам, что она не будет замешана в этом деле. Но мы должны понять ваш мотив.

– Отлично, – после небольшой паузы сказал Ликок. – Вы правы.

– Откуда вы узнали, что мисс Сент-Клер собирается обедать с Бенсоном?

– Я выследил их до «Марселя».

– И потом вы вернулись домой?

– Да.

– Что заставило вас позднее вернуться к дому Бенсона?

– Я все время думал о них, и чем больше я думал, тем больше волновался и не мог усидеть дома. Я взял свой кольт и отправился туда, намереваясь убить его.

Он говорил столь убежденно, что трудно было поверить, что он лжет.

Ванс снова обратился к признанию.

– Вы показали: «Я направился на Западную Сорок восьмую улицу, к дому 87 и вошел туда». Скажите, капитан, вы позвонили у двери или дверь была открыта?

Ликок колебался. Очевидно, он вспомнил показания экономки, напечатанные во всех газетах. Она утверждала, что твердо уверена, что звонок не звонил.

– Какое это имеет значение? – спросил он, явно оттягивая время.

– Просто мы хотим это знать, – ответил Ванс. – Но не спешите.

– Ну если это так важно для вас, я скажу. Я не звонил у двери и дверь не была отперта. – Теперь его колебания исчезли. – Но когда я подходил к дому, Бенсон вылезал из такси…

– В тот же самый момент. Отлично. Скажите, капитан, а вы видели там другую машину? Серый «кадиллак»?

– Конечно.

– И вы узнали того, кто был в ней? Наступило молчание.

– Я не уверен» но думаю, что это был человек по фамилии Пфайф.

– Значит, он и мистер Бенсон вышли в одно и то же время? – Ликок нахмурился.

– Нет, не в одно и то же время… Когда я прибыл, там никого не было… Пфайфа я увидел несколько минут спустя, когда снова вышел на улицу.

– Он прибыл в тот момент, когда вы находились в доме?

– Возможно.

– Понимаю… Теперь вернемся немного назад. Вы сказали, что мистер Бенсон вышел из такси. Что потом?

– Я подошел и сказал, что хочу с ним поговорить. Он сказал, чтобы я прошел с ним в дом. И мы вместе пошли к нему. Дверь он отпер ключом.

– А теперь, капитан, расскажите нам, что случилось после того, как вы с мистером Бенсоном вошли в дом.

– Он положил свою шляпу и трость на вешалку, и мы прошли в гостиную. Он сел за стол, а я стоял и сказал ему что хотел. Потом я вытащил пистолет и пристрелил его.

Ванс пристально наблюдал за ним, а Маркхэм возбужденно на-клонился вперед.

– Как же случилось, что он в это время читал книгу?

– Я думаю, пока я говорил, он взял книгу. Наверное, хотел принять равнодушный вид.

– Подумайте еще раз, капитан. Вы с мистером Бенсоном вошли в гостиную прямо из холла как только вступили в дом?

– Да.

– Тогда, капитан, как вы объясните тот факт, что он был убит в тот момент, когда на нем были смокинг и шлепанцы?

Ликок нервно обвел взглядом комнату и облизал пересохшие губы.

– Теперь мне кажется, что мистер Бенсон на пару минут поднялся наверх;. . Полагаю, что я был стишком возбужден, – прибавил он, – чтобы запомнить все точно.