Что касается Джеми… Бедный Джеми! Самое обидное, что он так никогда и не сможет нормально ходить. Некоторое время мы надеялись на лучшее. Он пробыл в Санатории доктора Эймса около года, и состояние его действительно улучшилось. Настолько, что теперь он ходит на костылях. Бедный парень навсегда останется инвалидом, если иметь в виду его ноги. Но он блестяще развит во всех смыслах. Поэтому, когда с ним общаешься ближе, уже не думаешь о нем как о калеке – его душа совершенно свободна! Я не могу этого толком объяснить, но ты поймешь, о чем идет речь, как только увидишь его. Он сумел сохранить свой мальчишеский задор и радость жизни. Подозреваю, что только одно могло бы затмить его счастье и выбить почву из-под его ног. Это если бы он вдруг узнал, что он не Джеми Кент, наш племянник. Он много об этом размышлял и так страстно желал оказаться тем самым Джеми, что по-настоящему в это поверил. Он считает себя нашим племянником, но, даже если это не так, надеюсь, он никогда об этом не узнает».

– Это все, что она о них пишет, – прокомментировала Поллианна, откладывая мелко исписанный листочек. – Но разве это не интересно?

– Действительно интересно!

На этот раз слова Джимми прозвучали совершенно искренне. Он вдруг задумался о том, что значат для него его собственные здоровые ноги. На мгновение он даже почувствовал, что готов был бы уступить бедному хромому парню какую-то часть внимания Поллианны. Если только этот наглец не станет требовать слишком много!

– Бедному парню непростая судьба выпала, ничего не скажешь, – признал он.

– Это уж точно! Ты, Джимми, этого не можешь знать так, как знаю я! – взволнованно сказала Поллианна. – Я ведь тоже какое-то время не могла ходить. Я знаю, каково это!

– Да, это правда, – нахмурился юноша, ерзая в кресле. – Ты права.

Глядя в полное сочувствия лицо Поллианны, в ее влажные от слез глаза, Джимми усомнился, действительно ли он готов примириться с приездом этого Джеми в Белдингсвилль, если у Поллианны такой вид, когда она всего лишь думает о нем!

Последние дни перед приездом «ужасных людей», как называла тетушка Полли ожидавшихся пансионеров своей племянницы, были для Поллианны чрезвычайно напряженными. Но вместе с тем она была счастлива и просто отказывалась чувствовать усталость, смущение или какие бы то ни было опасения, несмотря на трудности, которые она вынуждена была ежедневно преодолевать.

Поллианна позвала на помощь Нэнси и ее младшую сестру Бетти. Втроем они комната за комнатой продвигались по дому, готовя его к прибытию гостей так, чтобы тем было уютно и удобно. Миссис Чилтон не слишком им помогала. Во-первых, ей действительно нездоровилось, а во-вторых, ей мешало личное отрицательное отношение к замыслу как таковому. Родовая гордость Харрингтонов не давала ей ни минуты покоя, а с уст ее не сходили бесконечные сетования:

– Ах, Поллианна! Как же могло случиться, что дом Харрингтонов до такого дошел!

– Дом никуда не дошел, дорогая тетушка, – отшучивалась Поллианна, – а это Керю к нему движутся!

Но миссис Чилтон не так просто было отвлечь от ее скорбных мыслей. На попытки Поллианны отшутиться она отвечала скептическими взглядами и глубокими вздохами. В итоге Поллианна вынуждена была оставить тетю терзаться в одиночестве.

В назначенный день Поллианна вместе с Тимоти, которому теперь принадлежали лошади Харрингтонов, поехала на станцию, чтобы встретить поезд. До последнего мгновения Поллианна чувствовала полную уверенность в себе и была преисполнена радостных ожиданий. Но когда поезд со скрежетом и свистом остановился у платформы, девушку охватил панический страх. Она вдруг осознала, что без посторонней помощи ей никак не справиться. Она вспомнила состоятельность, общественное положение и изысканные вкусы миссис Керю. К тому же она вспомнила, что ее еще ждет встреча с неизвестным ей молодым человеком, наверное, не слишком похожим на застенчивого мальчика, с которым она была знакома шесть лет назад.

На мгновение ее даже охватило непреодолимое желание куда-то убежать, спрятаться.

– Тимоти… мне нездоровится. Кажется, я заболела. Я… скажи им, пусть не приезжают… – запинаясь, произнесла она.

Съежившись, девушка поднялась как бы для того, чтобы куда-то ускользнуть.

– Мэм! – испуганно воскликнул Тимоти.

Одного взгляда на его ошарашенный вид Поллианне хватило, чтобы расхохотаться и вновь обрести уверенность в себе. Она расправила плечи.

– Ничего, ничего. Не обращай внимания, Тимоти! Я пошутила… А, вон и пассажиры! Наши гости уже где-то здесь! – воскликнула Поллианна, полностью овладев собой и направляясь к поезду.

Она сразу их узнала. Впрочем, если бы даже оставались какие-то сомнения, костыли в руках высокого темноглазого юноши сразу привлекли бы ее внимание.

После коротких приветственных фраз и рукопожатий, они уже сидели вместе с миссис Керю и Джеми в экипаже. Сэди Дин устроилась напротив них. Лишь тогда Поллианна почувствовала, что может, наконец, спокойно рассмотреть своих старых друзей. Про себя она сразу отметила изменения, которые произошли с ними в течение последних шести лет.

Прежде всего, несмотря на предупреждения мисс Уэтерби, Поллианна испытала приятное удивление, глядя на миссис Керю. Она напрочь забыла, что миссис Керю красивая женщина. Что у нее длинные ресницы и чрезвычайно красивые глаза. Девушка даже поймала себя на легкой зависти к совершенству пропорций этого лица, явно удовлетворяющего требования таблицы красоты из того женского журнала. Но самым приятным было то, что на красивом лице женщины не осталось прежних признаков горечи и тоски.

Повернувшись к Джеми, Поллианна почувствовала не менее приятное удивление. Джеми тоже стал очень красивым. Поллианна не могла не отметить, сколь незаурядна его внешность. Особенно привлекательными показались ей темные глаза и бледное лицо, окаймленное черными кудрями. Она посмотрела на костыли, которые он положил рядом с собой, и у девушки перехватило дыхание от жалости и сочувствия.

Что касается Сэди Дин, то она мало изменилась со времени, когда Поллианна впервые встретила ее в Бостонском общественном парке. Это если говорить о внешности, но в смысле стиля, прически, манер и речи – это была совершенно другая Сэди.

Джеми первым прервал молчание.

– Как мило с твоей стороны, что ты пригласила нас, – сказал Джеми Поллианне. – Знаешь, что мне пришло в голову, когда ты написала, что будешь принимать нас у себя?

– Наверное, даже не догадываюсь, – неуверенно ответила Поллианна.

Она старалась не смотреть на костыли рядом с Джеми, а горло ей все так же сжимала судорога.

– Я вспомнил маленькую Поллианну с пакетиком орешков для сэра Ланселота и леди Гиневры и понял, что ты просто ставишь нас на их место – ведь у тебя есть что-то, чем ты готова поделиться, и это доставляет тебе радость.

– Пакет орешков! Не выдумывай! – засмеялась Поллианна.