— Мими здесь? — спросила она.

— Нет.

— Почему вы хотели видеть именно меня, а не Брэдли с Шейлой? Если это как-то связано с Мими, мы не сможем без них обойтись.

— Нет, — покачал я головой. — Если бы Брэдли оказался здесь, я бы его просто пристрелил.

Джиллиан Беккер посмотрела на меня сквозь зеркальные стекла очков, бросила взгляд в сторону небритых мужчин, сидящих на обочине, затем снова повернулась ко мне:

— Вы ведь сейчас не шутите?

— Давайте войдем.

Мы прошли через калитку и оказались в маленьком вестибюле со старомодной вешалкой для пальто, над которой висела табличка «ОСТАВЛЯЙТЕ ВСЮ ЕРУНДУ ЗА ДВЕРЬЮ». Слева от входа находилась лестница, ведущая на второй этаж, а справа — приемная со стойкой с телефоном и доской для объявлений. За стойкой сидел юноша с длинными светлыми волосами. На тыльной стороне его левой руки был вытатуирован маленький синий крестик. Юноша читал затрепанный экземпляр «Чужака в чужой стране» Роберта Хайнлайна. Когда мы вошли, он оторвался от чтения и поднял на нас глаза.

— Мы к Кэрол, — произнес я.

Юноша заложил Хайнлайна пальцем, сказал, что предупредит Кэрол, обошел стойку и, перешагивая сразу через две ступеньки, взбежал вверх по лестнице.

Джиллиан Беккер сняла темные очки и смущенно остановилась возле стойки.

— Куда мы пришли?

— «Дом на полпути», реабилитационный центр для подростков. Большинство детей, которые здесь наблюдаются, сбежали от папаш и мамаш, принадлежащих к среднему классу. В Огайо, например, ситуация выходит из-под контроля. Иногда значительно. И тогда дети оказываются здесь, в Стране Грез, где начинают заниматься проституцией, распространением наркотиков, мошенничеством, пока их не поймают копы. Если детям повезет, копы отведут их к Кэрол.

Юноша со светлыми волосами спустился вниз и сказал, что Кэрол готовит кофе, но мы можем подняться. Мы так и сделали, прошли по длинному коридору мимо четырех спален — двух для девочек и двух для мальчиков. Девочка лет двенадцати, стоя на четвереньках, мыла пол. На ее левом предплечье я заметил длинный ярко-розовый шрам. Нож. Джиллиан Беккер не могла отвести от шрама взгляда.

Офис Кэрол Хиллегас находился в конце коридора. Она появилась в дверях, пожала мне руку, поцеловала в щеку, представилась Джиллиан Беккер и пригласила нас войти. Кэрол Хиллегас была высокой и худощавой и со времени нашей последней встречи стала стричь волосы гораздо короче. В них появилось больше седины. У нее было длинное лицо и тонкие губы. Кэрол носила выцветшие джинсы, зеленую гавайскую рубашку с цветами и птицами и мексиканские сандалии. Рубашку она заправляла в джинсы. В офисе пахло свежей краской, но все остальное было как прежде: обшарпанный письменный стол, старые деревянные стулья, учебники, книжные полки и дипломы на стенах. А еще окно с алюминиевой рамой. Если выглянуть в него, можно увидеть огромную красную «X» «Pussycat Theatre» на Голливудском бульваре.

— Очень мило, Кэрол, — сказал я. — У тебя модернизация.

— Государственные субсидии. Я даже подумываю завести джакузи.

Мы сели за стол, и Кэрол налила нам кофе. Потом она посмотрела на Джиллиан Беккер и улыбнулась:

— А какое отношение к девочке имеете вы, мисс Беккер?

— Я работаю на ее отца. Мы не родственники.

— Джиллиан здесь потому, что мне понадобится помощь в работе с родителями Мими Уоррен. И чем больше она будет знать, тем больше от нее будет помощи.

— И все же пока я абсолютно не курсе, — холодно заметила Джиллиан. — Он не объяснил мне, что происходит.

Кэрол тепло улыбнулась Джиллиан:

— Да, он такой. Тайны дают ему ощущение власти.

— Сучка, — проворчал я.

Кэрол рассмеялась и откинулась на спинку кресла.

— Расскажи мне о девочке, — попросила она.

И я рассказал Кэрол Хиллегас все с начала и до конца. Когда я заговорил о сигарете, Джиллиан Беккер наклонилась вперед, поднесла ко рту руку — да так и осталась сидеть. Я рассказал о том, как ехал за Эдди Тангом до «Паго-Паго клаб», как нашел там Мими и последовал за ними к Кира Асано. Когда я упомянул Асано, Джиллиан опустила руку и сказала:

— Прошлым летом Брэдли открыл отель в Лагуна-Бич. Асано выставлял там свои работы.

— Мими могла присутствовать на открытии выставки? — спросил я.

— Да. Возможно, была там вместе с Шейлой.

Я рассказал им о своем разговоре с Мими и об ее отказе вернуться домой. Потом я объяснил причину.

— Она сказала, что не может вернуться домой из-за сексуальных домогательств отца.

Джиллиан Беккер судорожно вздохнула.

— Боже мой, — прошептала она, потом встала и подошла к окну.

— Ты оставил ее у Асано? — спросила Кэрол.

Джиллиан Беккер покачала головой и сказала:

— Не может быть. Я много лет знаю этих людей.

Кэрол Хиллегас налила себе еще одну чашку кофе. Однажды я видел, как она за утро выпила четырнадцать чашек черного кофе.

— Вероятно, ты поступил правильно, оставив ее у Асано. Похоже, только там Мими чувствует себя в безопасности, а это сейчас самое главное. В семье, где имеет место инцест, ребенок теряет ощущение защищенности, а в подростковом возрасте это может привести к ужасающим последствиям. Тот человек, которому ребенок должен доверять больше всего, превращается в источник страха.

Джиллиан Беккер отвернулась от окна, подошла к столу и уселась на краешек стула.

— Не верю, что Шейла стала бы молчать, если бы у нее появились хоть малейшие подозрения, — сказала Джиллиан и, повернувшись ко мне, добавила: — Вы же видели, какая она.

Кэрол глотнула еще кофе и вздохнула. Она посмотрела на Джиллиан, и ее лицо смягчилось, стало более женственным, словно то, что она собиралась сказать, предназначалось именно для женских ушей.

— Мать может и не знать. Она может лишь подозревать, однако существует высокая вероятность, что она отметет все свои подозрения. В какой-то момент интимные отношения между отцом и матерью прекратились, и он обратил внимание на дочь. В некотором смысле дочь отняла у матери власть и заняла ее место в доме. Дочь доказала, что она более желанна для мужчины. Более женственна. Такое очень нелегко принять.

— Шейла чувствует себя дома вполне уверенно, — заметил я. — Да!

Кэрол посмотрела на меня чуть свысока.

— Пойми, что инцест — это семейная проблема с очень сложной динамикой. И одна из самых постыдных ситуаций, с которой человек может столкнуться. Никто не желает признаваться в этом, все испытывают чувство вины, и все этого боятся.

— Здорово! — воскликнул я.

— Подобные вещи невозможно решить частным образом. По закону любой человек, имеющий лицензию на осуществление лечения и помощи, обязан докладывать обо всех случаях инцеста в Отдел защиты прав ребенка. Департамент посылает следователя, который работает с врачом, если таковой имеется, или с окружным прокурором и полицией, если требуется их присутствие. Инцест есть нарушение уголовного кодекса — иными словами, виновному родителю может быть предъявлено обвинение, но обычно до этого не доходит, если все участники процесса соглашаются пройти курс лечения.