— С братом.

— Сводным братом?

— Да. У меня другого нет.

— Вы близки, раз пишите друг другу в такую рань, — сказано холодно и как-то мрачно.

— Возможно. Во всяком случае, мои взаимоотношения с братом тебя не касаются. Куда мы едем? — я нахмурилась, поняв, что мы пропустили нужный поворот и явно направлялись не в университет.

— Мне нужно заехать домой.

— Тогда высади меня. Я на метро доберусь к универу.

— Нет, — коротко и беспрекословно. Почему-то мне показалось, что Агеластос стал более жестким и немногословным.

— О чем ты хотел поговорить со мной? — я обняла свой рюкзак и сняла шапку. В машине было жарко.

— Какие у тебя отношения со сводным братом? — мы как раз остановились на светофоре и Агеластос посмотрел на меня. Почему-то у меня от его взгляда по спине скользнул холодок.

— Ты же сразу хотел поговорить о чем-то другом.

— Сейчас об этом, — как-то слишком жестко. Даже глаза стали немного темнее.

Сдвинув брови на переносице, я собиралась опять огрызнуться, но, прикусив губу, все же сказала:

— Да, мы близки. Ксенон всегда помогал мне и, несмотря на то, что мы сводные, он относится ко мне, как к родной сестре. Он очень хороший человек.

— Как ты к нему относишься?

Я приподняла бровь, таким образом показывая, что вопрос Кириана посчитала странным.

— Как еще я могу относиться к нему? Естественно, как к брату.

Светофор переключился на зеленый и Кириан опять посмотрел на дорогу, нажимая на педаль газа. Некоторое время он молчал и лишь спустя несколько очень долгих секунд, нарушил тишину:

— Я как-то говорил, что могу быть плохим.

— Да, я помню, — буркнула.

Я думала, что Кириан продолжит эту тему, но подобного не произошло. Будто он произносил эту фразу, чтобы я просто помнила. Агеластос предупреждал, после этого говоря о другом:

— Я не люблю, когда к моему прикасается кто-то другой.

— Я немного не понимаю к чему ты все это говоришь.

— Не изменяй мне, Чара.

— Чтобы изменять, нужно встречаться. Между нами ничего такого нет.

Кириан ничего не сказал, но, через квартал он припарковал машину около тротуара.

— Зачем мы тут остановились? — я окинула взглядом улицу. Думала, что, может, Кириану понадобилось в магазин, но рядом был лишь ряд безликих пятиэтажек.

Одно мгновение и я уже была вжата в спинку кожаного сиденья и губы Кириана оказались на моих. Поцелуй сразу жесткий и дикий. До взрыва безумный. Сладкий и острый. Чем-то похожий на наказание и, в тот же момент на метку.

Я старалась не поддаваться, но голова опять опустела и тело наполнилось огнем, в котором хотелось сгореть.

— Мы встречаемся, — сказано мне в губы. Жестко. Так, чтобы я приняла это и не смела возражать.

А я сильно зажмурилась с трудом улавливая мысли, которые начали роиться в голове — завтра приедет Ксенон. При сильном желании я уже послезавтра могла уехать в Салоники.

«Не смеши. Еще несколько дней и я уеду из Афин. Навсегда» — чуть не сорвалось с моих губ, но я все же промолчала. Решила не рассказывать об этом Кириану.

Сознание уже давно опустело и голова наполнилась дурманом. Он почти все притуплял, делая неважным те вещи, которые в обычном состоянии я бы поставила на первое место. Например, моя ненависть к Кириану, которая все еще бурлила в крови, но так же перемешивалась с чем-то другим. С тем, что наоборот притягивало к Агеластосу и вот это уже ощущалось. Причем, очень сильно. Так, что я сама этого не понимая, обняла Кириана за шею, а он, рыкнув, еще сильнее вдавил меня в спинку сиденья, делая поцелуй еще более диким и безумным.

Это мгновение веяло надрывом грани, но незримо хотелось еще большего. Так, чтобы эта близость накрыла мощной волной и я была ею сокрушена. Казалось, что только так можно было удовлетворить то, что пожирало изнутри.

К тому же, прошедшая ночь уже разрушила многие барьеры, из-за чего прикосновения были другими — более откровенными. Именно этим с каждой прошедшей секундой формировалась некая нить, связывающая нас. Делая уже не чужими людьми.

— Хочу… — Кириан прохрипел, целуя подбородок, а потом шею. Вместе с этим, расстегивая мою куртку и ладонью опуская воротник, после чего кусая плечо и тут же касаясь губами покрасневшей кожи.

Я задрожала и онемевшими пальцами сжала ткань его кофты. Прогнулась в спине, когда Агеластос положил ладони мне на талию и потянул на себя. Кажется, хотел усадить к себе на колени, но, внезапно Кириан отстранился.

Пока я пыталась прийти в себя и, часто моргая, делала глубокие вдохи, только сейчас понимая насколько сильно мне не хватало воздуха, Агеластос завел машину и, только когда мы выезжали на дорогу, я поняла почему Кириан остановился.

Оказалось, что на нас уже смотрели. Проходящие по тротуару люди кидали в нашу сторону взгляды и рассматривали. Осознав это, я ощутила себя жутко неловко, но в тот же момент, в груди расплылось тепло от того, что Кириан не стал продолжать. Не тронул меня при посторонних и остановился, хотя в университете он некоторых девушек откровенно лапал, наплевательски относясь на взгляды посторонних.

Или… Может он меня стеснялся?

Я тут же качнула головой, прогоняя это предположение, но в груди все равно неприятно заныло.

Черт возьми, я же любила себя такой, какой была. Так откуда эти сомнения в собственную сторону?

Я опустила голову и сжала ладони в кулаки. Сделала несколько глубоких вдохов и сильно зажмурилась.

Наверное, все это из-за Кириана. Я уже даже не отрицала того, что он слишком красив. Безупречен. Даже будучи растрепанным он казался идеальным и окружали его такие же девушки. Можно считать, что фотомодели.

А тут я — невысокая, худая, в очках и в несуразной одежде.

Я не желала сомневаться в себе, но, в тот же момент, поймала себя на дикой мысли — мне не хотелось быть хуже тех девушек, которых он временами держал около себя.

Я желала быть лучше них.

Почему? Этого я не понимала. Но почему-то чувствовала, что так у меня будет меньше сомнений и больше уверенности. Из-за этого я начала глупо размышлять над тем, какие платья у меня имелись в шкафу.

А потом я мысленно дала себе подзатыльник и, сделав несколько глубоких вдохов, обернулась к Кириану.

— Чем я тебе нравлюсь?

Агеластос все так же смотрел на дорогу, но я заметила, как он приподнял бровь.

— Хочешь услышать от меня о том, какая ты красивая и необыкновенная?

— Нет, всю эту сахарную ваниль лучше оставь для своих девок. Я же хочу услышать факты. Чем именно я привлекла твое внимание? Помнится, ты говорил, что фонарный столб привлекательнее меня.