– Посмотрим! – засмеялась я. Мне стало его жалко.

– Глашка, у меня к тебе просьба!

– Ради бога!

– Можешь передать этот конверт Андрею Олеговичу? Это важно.

– Передам, не вопрос!

– Лучше это сделать дома у него, не на работе.

– Сделаю. А почему такие предосторожности?

– Да тут выяснились интересные подробности кое о ком из наших коллег…

– Поняла, сделаю. Давненько я их не видела.

– А их сыночка?

– Да откуда?

– Мало ли…

– Брось, Димка, это смешно.

И я улетела в Москву. Хороший он человек, но, наверное, для меня слишком хороший.

В мое отсутствие Кисыча пасла Марьяшка. Не успела я войти в квартиру, как бедный кот с воплем кинулся ко мне, потребовал, чтобы я взяла его на руки. И вдруг стал как-то тревожно принюхиваться ко мне, видимо, почуял запах Димы. Я разревелась. Что ж это я никого не могу сделать счастливым? Ни Диму, ни даже его кота…

Я взяла себя в руки и позвонила Андрею Олеговичу.

– О, Глашенька! Рад слышать!

– Андрей Олегович, я была у Димы, он прислал вам…

– Я знаю. Завтра приезжайте к ужину, будем вас ждать. Людка обрадуется. Ее сейчас нет!

– Непременно буду. До завтра, Андрей Олегович.

Вскоре явилась Марьяшка, принялась рассказывать о новостях на работе, о том, как тосковал Кисыч.

– Я даже оставалась тут ночевать. А то у него были такие несчастные глаза… Ты не против?

– С ума сошла! С чего это я буду против?

После работы я поехала на улицу Дмитрия Ульянова, к Борисовым.

Мне открыла Людмила Арсеньевна.

– Глашенька, милая, как я рада!

Мы обнялись.

– Андрей еще на работе, позвонил, что задерживается. Ну, ничего, зато мы с вами пошепчемся! Знаете, Котька сбежал от своей Анетты!

– Да что вы! Он теперь с вами?

– Да где там! Опять исчез! Андрей не успел перевести ей деньги, его опередил Котин друг Давид, знаете такого?

– Нет.

– Очень хороший человек! Очень! А Котька… Позвонил мне, сказал, что должен научиться жить самостоятельно. Научиться зарабатывать… И все в таком роде. Адвокат Давида, которому удалось заполучить тот договор, говорит, что он был поистине кабальным, что Котька мог до скончания века быть ей должным. Но это все юридические тонкости, связанные с постепенной выплатой… А поскольку основная сумма была погашена, да еще с превышением, то Котька свободен как ветер, а Давид ни за что не согласился ни на какой контракт. Дал другу в долг и все!

– Здорово! А вы не знаете, он в России или…

– Мне сказал, что в России.

– Хотите его найти?

– Вы намекаете на Кремера? – улыбнулась Людмила Арсеньевна.

– Ну да.

– Нет. Мне достаточно того, что он звонит. И говорит со мной как с мамой, а не как с врагом… Он ведь и вправду уже взрослый, должен уметь сам и зарабатывать на жизнь, и устраиваться как-то…

– Но он не в Москве?

– Думаю, нет. В Москве больше шансов напороться на знакомых, а он этого не хочет… Пусть. Моя душа уже спокойна, Глашенька!

Но тут вернулся Андрей Олегович.

– Извините, Глаша, задержали. Давайте поскорее ваш конверт, я должен взглянуть. Извини, Люда, мне нужно минут десять, и будем ужинать.

И он ушел к себе.

Известие о том, что гончар бросил свою даму-патронессу, обрадовало меня, хоть я и понимала, что мне тут ловить нечего. Как, интересно знать, он намерен зарабатывать деньги? Петь в ресторанах? Скорее всего. Что-то накопит и снимет себе мастерскую. Начнет зарабатывать уже своим ремеслом, нет, своим искусством. Это при условии, что не сопьется в ресторанах. Ему явно будет не до меня. Но какая-нибудь женщина наверняка появится рядом с ним… Я открыла свой телефон и нашла там его фотографию. Господи, за что мне эта мука? Я же люблю его… В сущности, между нами ничего не было, кроме нескольких поцелуев и нескольких ссор, причем довольно хамских. Какая любовь? С какой стати? Нет, это наваждение! И я удалила фотографию. С глаз долой! Но я отчетливо понимала, что этот окаянный гончар мешал мне в отношениях с Димой. Я вроде бы пригрелась возле него, но после встречи на юбилее Андрея Олеговича все оборвалось. Я потому и отказалась ехать с Димой в Китай… Черт знает что. И я решила бороться с этим своим чувством. Записалась в бассейн и в спортзал. До работы в спортзал, а после – в бассейн. Это помогало, я приползала домой уже без сил и падала замертво.

Прошло полтора месяца. Как-то под вечер Альбина вызвала нас с Марьяшкой и еще человек пять к себе.

– Садитесь, ребята! Есть тема! Ты, Марьяна, должна придумать новый слоган для новой коллекции Кирилла, чтобы там не было этой пошлости насчет королевской роскоши, что-то в духе времени, но с заманухой. И надо подобрать моделей… Это должны быть лица… такие, что глаз не оторвать, необычные. Хочу с вами посоветоваться, вы молодые, вот, гляньте, тут три девчонки и два парня…

Она достала из ящика стола стопку крупноформатных фотографий. Первая девушка показалась мне хоть и красивой, но вполне стандартной, зато вторая была просто изумительна! Удлиненный овал слегка восточного лица, громадные черные глаза, чувственный рот, и никакой пошлости, сама изысканность.

– Ох, вот эта! Просто чудо! – в один голос воскликнули все.

– Согласна! Я вообще-то уже решила, но все же проверяю на сотрудниках. Вы последние, значит, эту берем!

– Кто она по национальности?

– Татарка.

– Потрясающе хороша.

Альбина отложила ее фотографию в сторону.

– А теперь мужики! Ну, этого вы знаете, он модель у Зайцева. Красив как бог! А вот еще я надыбала мужика из Иркутска!

Я чуть не закричала. Марьяшка вытаращила глаза.

– Скажите какое лицо! И фигура что надо. На него интересно смотреть… Девки, что с вами? Вы его знаете?

– Нет, – решительно возразила я, – просто уж очень хорош, но ему где-то к сорока?

– Тридцать восемь. Но это то, что нужно. Кирилл сказал, что уже видит его в бобровой шапке… Да вы представьте, как он будет смотреться в шубе… Это будет бомба!

– А он согласился? – спросила Марьяшка.

– Пока нет.

– А он кто по профессии?

– Да невелика птица, поет в ресторане. Но поет – обалдеть! Так бы слушала и слушала.

– Пьянь небось последняя, – предположила Елена Сергеевна, художница.

– Не похоже. На мой взгляд, он больше смахивает на попавшего в беду аристократа.