Она быстро передала телефон и постаралась выйти побыстрее.

Дома она затащила Ерофея к себе в спальню и приказала:

– Спи здесь! Мы, Ероша, теперь вдвоем с тобой остались. Поэтому… ты будешь спать здесь.

Потом наступило еще одно серое утро.

– Пойдем, Ерофей, работать, – вздохнула она. – Заработаем много денег, целую кучу, выкупим Чижа и поедем все вместе в гости к Заревскому. И я вам с Чижиком сделаю самые классные справки!

Сегодня не спасала даже работа. Наверное, потому, что с самого утра появилась вредная художница Поросюк. Она опять начала день с истерики:

– Доктор! Екатерина Михайловна! Вы непременно должны нам помочь! У нас снова с ушками беда!

– Я же давала вам схему лечения, – напомнила Катя. – Вы лечитесь?

– Да, лечимся. Только я схемку потеряла… Сережа! Уведи мальчика на улицу! Нет! Лучше стой, ждите здесь! Или нет, выйдете, а то ребенок может подхватить кучу заразы! Да возьми ты его на ручки! Гражданочканелезьтебезочередиздесьвсебольные!!

С грехом пополам удалось разобраться с лечением несчастного песика. После этого дама выгнала мужа с собакой на улицу, а сама притащила огромное полотно.

– Вот, это вам, – горделиво улыбалась она. – Мое произведение.

На картине была изображена сама художница, а возле ее ног клубочком свернулся песик.

– Называется «Возвращение блудного сына», – сообщила госпожа Поросюк, довольно краснея.

– Но… «Возвращение» уже писали, – напомнила Катя, разглядывая картину.

– Ну и что? – пожала плечами женщина. – Запомните, у каждого человека должно быть свое «Возвращение». Если бы вы умели писать маслом, я бы и вам посоветовала написать картину под таким названием.

– Вы правы, – усмехнулась Катя.

Машка бегала вокруг, заламывала руки и восторженно охала:

– Ой, какое чудо! А вы и в самом деле рисовать умеете, а я думала, что вы только истерики можете закатывать! Как же… жизненно!

– Погодите… – вытянулось лицо у художницы. – Это я умею только закатывать истерики? Я? Да я вообще!.. Я вам еще не закатывала! Но если вы об этом просите!

– Маша! – грозно рыкнула на подругу Катя. – Прекрати немедленно!… А вы, госпожа художница… Вам большущее спасибо! И… если вам нетрудно, позовите следующего.

Следующий был… Катя не поверила глазам! В приемную вошел… Заревский с огромной переноской.

– Игорь… ты? – загорелись глаза у Катерины.

– Катерина Михайловна, – как ни в чем не бывало проговорил Заревский, старательно изображая из себя обычного посетителя. – Я вот тут… котика нашел. Посмотрите, он не заболел?

Заревский открыл переноску, и на стол тут же прыгнул Чижик.

– Чижик!! Мальчик мой! Заревский! – не могла поверить глазам Катя. – Игорь!!

Она кинулась Игорю на шею и быстро чмокнула его в щеку, потом взяла Чижика на руки, стала быстро осматривать его, но большущий котяра осматриваться не хотел, а только цеплялся лапами за халат Кати, лез ей на шею и урчал на весь кабинет.

– Катька! Вот это номер!! – радовалась вместе с ней Маша. – Художница наворожила! У каждого человека должно быть свое возвращение!! Игорь!! Катя, отдай кота, я его осмотрю! Да Катя же!

Пока Машка тщательно осматривала Чижа, Катя уткнулась лицом в грудь Заревского и тихо всхлипывала:

– Игорь… я не хочу, чтобы ты был звездой. Поехали домой, а?

Она подняла глаза и увидела счастливые… самые счастливые и любимые глаза на свете.

Он осторожно гладил ее… очень осторожно… целовал глаза, щеки… губы… шею… У него были мягкие волосы… как и он сам. Никто в мире еще не умел так ласково целовать! Никто так нежно не гладил шею… плечи… горячие руки скользили по спине, а вслед за его пальцами по той же спине неслись целые стада мурашек!

– Ребята… Эй, ребята!! У вас совершенно здоровый кот, – окликнула их Машка. – И… Кать, шли бы вы домой. Народу сегодня немного. Справлюсь. А нашему начальству я чего-нибудь наплету.

И они поехали домой. На его стареньком такси. На переднем сиденье устроилась Катя и наглаживала Чижика, время от времени отвлекаясь – на светофорах они с Заревским целовались.

– Игорь, а мы… мы разве не ко мне едем? – вдруг заметила Катерина, что машина направляется куда-то в другую сторону.

– Мы сейчас в магазин, – улыбался Игорь. – В ювелирный. Ну очень надо!

У Катерины радостно забилось сердце. Неужели обручальное кольцо? Настоящее? Вот ведь она два раза выходила замуж, а кольца ни разу не было. Да и свадьбы почему-то тоже. В первый раз решили сэкономить и отмечали дома. Да раньше это и нередкость была, очень часто свадьбы отмечали по-домашнему. Правда, вышло ничуть не экономичнее. Молодой супруг пригласил всю свою родню и друзей, потому и не хватило ни на кольца молодым, ни на платье невесте. Гуляли три дня, а вот памяти… Ничего на память не осталось. А во второй раз и вовсе – быстренько сбегали, расписались, и все дела. И вот сейчас…

– Катерина! – окликнул ее Заревский, шутливо хмуря брови. – Предлагаю не спать в моей машине. Негоже незамужней барышне в такси почивать… С интересным холостым мужчиной.

– Я все! – подскочила Катя. – И не сплю даже. С чего ты взял? Это я так… задумалась просто. И… ты самый интересный мужчина в моей жизни!

В магазине Заревский тихо притянул Катю к себе.

– Я тебе колечко хочу подарить. Выбирай.

– Нет-нет, не надо мне! – отшатнулась Катя от прилавка, но тут же сообразила, что Заревский, возможно, так делает ей предложение руки и сердца, а она своим отказом… Да и ждала ведь. – То есть мне, конечно, надо, но… простенькое такое, без камушков. Кругленькое… дешевенькое. Зачем дорогущие-то?

– Кать, выбирай любое, – настаивал Заревский. – Я очень хочу сделать тебе небольшой подарок.

Уступив его настояниям, она выбрала красивое, дорогое кольцо, и только после этого они вышли из магазина.

Они ехали по городу, залитому солнцем, а в салоне играла чудесная, знакомая с молодости музыка. На коленях спал любимый котище, а рядом сидел самый необыкновенный мужчина в мире.

– Кать, – стыдливо признался Заревский, – я диск сам записал.

– Уже… сам? – удивилась Катя. Потом сообразила, что здесь явная нестыковка. – Игорь… а как же ты вот это спел – Калифорнию?

Он легко засмеялся:

– Да что ты! Я не пел, хотя… ну да, прозвучало, как из уст Баскова, – «диск записал». Нет, пел не я. Просто собрал все песни, которые мне нравятся, а потом перенес их на диск.

– А я подумала… Нет, я сразу поняла, что это… Особенно когда Пугачева пела «Полно, летите, летите… через полночь и солнце в зените!»

– По куплету всем свету… – подпел Кате, а заодно и Пугачевой Заревский.