Его тон раздражал Алию больше обычного.

— Фарад'н использует любое средство, чтобы нас уничтожить.

— Ах, это, — протянул он. — Это форма инициативы, мобильность, которой мы встарь не обладали. У нас был кодекс, кодекс Дома Атрейдес. Мы всегда платили по счетам и позволяли нашим врагам грабить и мародерствовать. Этого ограничения больше нет. Теперь мы равно мобильны, Дом Атрейдес и Дом Коррино.

— Мы устраним мою мать для того, чтобы уберечь ее от вреда и по некоторым другим причинам, — сказала Алия. — Мы все еще живем по кодексу.

Он взглянул на жену сверху вниз. Она знала, как это опасно, когда ментат начинает свои вычислительные логические операции. Она понимает, что он сейчас вычисляет. Хотя… он все еще любит ее. Дункан провел рукой по глазам. Как же молодо она выглядит. Госпожа Джессика права: Алия не постарела ни на один день за все годы, что они вместе. Она полностью сохранила мягкость черт, унаследованную от матери Бене Гессерит, но глаза были жесткими — как у всех Атрейдесов. Глаза хищной птицы. Нечто, холодный расчет и преступление мелькали в выражении этих глаз.

Айдахо слишком много лет служил Дому Атрейдес, чтобы знать не только их сильные стороны, но и слабые. Но сейчас в Алие появилось что-то незнакомое и новое. Атрейдесы могли вести хитрую игру против врагов, но никогда против друзей и союзников; в том, что касалось членов семьи, об этом просто не могло быть и речи. Это было частью существа всех Атрейдесов — поддерживать своих людей, чтобы те знали: жить под властью Атрейдесов лучше, чем под властью кого бы то ни было. Демонстрировать свою любовь к друзьям искренностью поведения с ними. То, о чем просила Алия, было не в духе Атрейдесов. Он чувствовал это всей своей плотью, всеми своими нервами. Дункан был единым целым, которое чувствовало в Алие какое-то чуждое отношение.

Сенсориум его ментата включился, сознание вступило в состояние холодного транса, в котором перестало существовать время. Теперь в разуме производились только логические операции. Алия, конечно, поймет, что с ним происходит, но здесь уже ничем не поможешь. Дункан переключился на свои алгоритмы.

Ход логических операций: Отраженная госпожа Джессика живет в сознании Алие своей псевдожизнью. Он видел это так же ясно, как Айдахо в том состоянии, в каком он пребывал до состояния гхола — он тоже был в сознании Алие. Алия обладала такой способностью, ибо была предрождена. Свои же способности Айдахо получил в баках регенерации на Тлейлаксу. Однако Алия пренебрегла отражением матери и решилась подвергнуть ее риску. Следовательно, жена не находится в контакте со своей псевдоматерью, существующей в ее сознании. Следовательно, Алия полностью одержима другим псевдообразом, который изгнал из ее сознания всех остальных.

Одержимость!

Отчуждение!

Мерзость!

Холодный разум ментата, Дункан сразу это заметил, переключился на другие грани проблемы. Все Атрейдесы находятся на одной планете. Решатся ли Коррино на риск атаковать их из космоса? Ум быстро принялся сканировать все факторы, положившие конец примитивным способам ведения войны.

Первое: Все планеты уязвимы нападению из космоса. Следовательно, властители каждой планеты прежде всего заботятся о средствах отражения агрессии и средствах возмездия. Фарад'н не может не понимать, что и Атрейдесы не забыли о таких элементарных предосторожностях.

Второе: Противоракетная оборона на сто процентов защищала любую планету от поражающих снарядов и взрывчатых веществ неядерного типа. По этой причине основной формой сражений снова стали наземные войсковые операции и рукопашные схватки. Но у пехоты есть свои ограничения. Дом Коррино может доставить на Арракис сардаукаров, но они не смогут эффективно воевать в суровых условиях этой планеты.

Третье: Планетарному феодализму постоянно угрожала опасность со стороны мощного технократического класса, хотя непрерывный бутлерианский джихад служил буфером избыточной технологичности. В этом отношении Иксиан, Тлейлаксу и несколько других рассеянных в космосе планет представляли собой в этом отношении чисто гипотетическую опасность. С другой стороны, сами эти планеты были весьма уязвимы перед совместной агрессией остальной части Империи. Бутлерианский джихад будет продолжаться вечно. Механические средства ведения войны требуют высоких технологий. Империя Атрейдесов использовала технологии для других целей, держа под контролем технологический класс. Таким образом, Империя оставалась чисто феодальной, что, естественно, давало ей возможность распространять свои границы до самых дальних необжитых планет.

Сознание автоматической ментальности осветилось вспышкой, когда были просканированы все данные собственной памяти. Этот процесс был недоступен ходу времени. Придя к убеждению, что Дом Коррино не рискнет начать незаконную атомную войну, Дункан переключился на логические операции головного мозга, главный путь принятия решений. Элементы рассуждения были очевидны: Империя располагала таким же количеством атомного и иного оружия массового поражения, что и остальные властители в космосе. Половина Династий отреагирует не раздумывая, если Дом Коррино осмелится нарушить Конвенцию. Вне-планетные силы Атрейдесов будут пущены в ход автоматически. Страх сделает свое дело. Салуса Секундус и ее союзники просто испарятся в жарком ядерном облаке. Дом Коррино не решится на этот холокост. Несомненно, представители этого Дома были вполне искренни, когда подписывали соглашение о том, что ядерное оружие может быть применено только в случае защиты человечества от столкновения с другими цивилизациями, если таковое произойдет.

Операционно-логическое мышление было четко очерчено и ясно сформулировано. В нем не было промежуточных тонов — только черное и белое. Алия выбрала устранение и устрашение потому, что стала чужой, перестала быть представительницей Дома Атрейдес. Дом Коррино был враждебен, но совсем не в том смысле, о котором говорила на Совете Алия. Она хотела удалить госпожу Джессику, поскольку увядшие девы Бене Гессерит давно поняли то, что Дункану стало ясно только сейчас.

Айдахо вывел себя из ментального транса и увидел, что Алия стоит перед ним, холодно рассматривая мужа.

— Может быть, ты предпочитаешь, чтобы госпожу Джессику просто убили? — спросил он.

Вспышка радости этого чуждого существа не укрылась от глаз Айдахо. Впрочем, радость тут же уступила место фальшивому возмущению.

— Дункан!

Да, эта чуждая Алия с удовольствием убила бы собственную мать.

— Ты боишься своей матери, а не за нее, — сказал он. Жена смерила Айдахо взглядом.

— Конечно, боюсь. Она доложила обо мне Общине Сестер.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Разве ты не знаешь о самом большом искушении для Бене Гессерит? — вкрадчиво спросила Алия, соблазнительно глядя на мужа снизу вверх сквозь опущенные ресницы. — Но я просто хотела сохранить силу для лучшей охраны близнецов.

— Ты говоришь о каком-то искушении, — без всякого выражения проговорил Дункан.