Необычайно липкая и прочная нить, в которую превратились «сопли» вытащенной из баллона массы, прошедшей строгий контроль военной приемки на клейкость и сопротивление разрыву, оплетала Грегора. И чем больше бился на койке Грегор, пытаясь освободиться, тем плотнее запутывался в липучей паутине. Сейчас он уже почти совсем замотался в кокон, подобно гусенице шелкопряда и, не в силах больше бороться, взвыл.

Стэн посмотрел на Томику:

– Интересно, кто это так невзлюбил Грегора?

Она равнодушно шевельнула плечом.

– Да кто угодно. Чуть ли не все. – Хихикнула: – Видно, решили воспитать из Грегора хорошего воина, способного выпутаться раньше, чем ему воткнут перо в вентиляционное отверстие задницы.

– Ставлю три против одного, этим его не исправишь. Что бы с ним ни делали, все равно...

– Веселимся, ребятки?!

Новобранцы обернулись и оцепенели, узнав знакомый голос с педагогическими интонациями. Каррутерс говорила шепотом, но он показался всем громче свиста пролетающего истребителя.

– Почему не все стоят по стойке «смирно»?

Кто-то крикнул: «Всем встать! Смирно!». Каррутерс прошла к койке Грегора, раздвигая сгрудившихся новобранцев, и, оценив ситуацию, задумчиво хмыкнула:

– Гигантский паук с Одала. У нас есть крысы, вши, но пауков мы вроде бы вывели всех, еще во времена прошлого набора... – Она повернулась лицом к новобранцам: – Морг-Хан! Быстро вниз и принесите таз с растворителем. Не перепутайте, там есть отвердитель!

Дверь за Морг-Ханом захлопнулась раньше, чем Каррутерс успела договорить.

– Гигантские пауки, хм-м-м... Это серьезно. – Шепот, переходящий в громогласный вопрос-приказ: – Рекрут Стэн, какую форму носят сегодня бойцы с пауками?

– Э-э... Не знаю, капрал...

Каррутерс, недовольно стуча каблуками армейских ботинок, прошлась туда и сюда между расступающимися перед ней новобранцами.

– Вы бывший служащий сержантского состава и должны это знать! Стажер Томика, расскажете ему. – Остановившись у двери, Каррутерс приказала: – Всем через пять минут быть в полной боевой форме охотников за пауками. Приготовьтесь провести остаток ночи в поисках гигантских пауков. По моей оценке, их должно быть не меньше пяти.

Дверь хлопнула. Новобранцы растерянно глядели друг на друга. Вдруг дверь распахнулась снова:

– Каждый одетый не по форме попадает на два дня мыть котлы. Это все, ребятки. Время к-к-к... пошло!

Когда Бихалстред переехал Халстеда боевой машиной пехоты, Стэн знал, что Бихалстред был абсолютно прав. И крестьянская тупость тут ни при чем. Зато ни одна душа не заподозрит его в преднамеренном нанесении увечий старшему по званию. Несчастный случай, и ничего больше.

Дело обстояло так.

– Перед вами, – разглагольствовал Халстед, – еще одна вещь, которую инженеры Империи постарались сделать понятной даже таким тупицам с мозгами личинки, как вы. Лишь один указатель, он сигнализирует о количестве оставшейся энергии. Перекинете этот тумблер – машина заведется. Рычагом регулируете высоту парения – от одного метра и выше; доплеровский радар не даст вам нечаянно покинуть планету. Толкнете рычаг – машина двинется. Чем дальше вперед рычаг, тем быстрее, максимально две сотни километров в час. Рычаг в сторону – машина повернет. Есть доброволец покататься?

Халстед обшаривал стажеров взглядом, пока не увидел Бихалстреда, старавшегося стать невидимым.

– Бихалстред, – нежно позвал он. – Иди сюда, мой мальчик!

Бихалстред вытянулся в струнку перед капралом.

– Наверное, никогда машину не водил, а?

– Никак нет, капрал!

– А почему «никак нет», сынок?

– У нас на Дальнем Аутремере никто не верит этим штукам, капрал. Мы ведь эмцы.

– Да, это заметно... – Халстед с минуту размышлял, а затем, видимо, решил больше ничего не говорить и лишь скомандовал: – В машину!

Бихалстред аккуратно соскреб грязь с сапог о край подножки и забрался внутрь.

– Чистюля! Надеешься, что теперь в кабине будет меньше дерьма? Может, тебе вера не позволяет водить машину, ты, вонючка?!

– Никак нет, капрал!

– Вот и хорошо. Заводишь мотор, даешь на два метра вверх и рулишь поперек плаца. В конце повернешь обратно и сядешь, откуда поднялся. За выполнение начисляются очки. На сколько метров промажешь – столько очков и прочистишь в гальюне. Ха-ха!

Бихалстред тронул управление, и вдруг машина бесшумно подпрыгнула, повиснув в воздухе.

– Ну же, скотина сельскохозяйственная!

Сквозь лобовое стекло было видно, как Бихалстред озадаченно смотрит на пульт. И тут он хватает за рычаг и твердо наклоняет его вправо, в сторону Халстеда.

Капрал хотел что-то выкрикнуть, но бампер машины ударом по черепу прервал многоэтажную фразу, уже построенную Халстедом. Когда тот, завертевшись как в штопоре, слетел с возвышения, откуда преподавал урок, машина ринулась прямо вперед. Ее радар был достаточно чувствителен, чтобы уловить препятствие в виде рядов парт, забитых новобранцами (ряды эти, правда, очень быстро пустели); машина, грозя скальпировать тех, кто не успел нырнуть под стол, стала описывать круги на бреющем полете, то и дело со свистом проносясь над партами. В окне кабины торчал застывший как изваяние Бихалстред, накрепко зажав в кулаке рычаг управления. Фары у него были побольше автомобильных.

Итак, машина описывала круги вокруг капрала Халстеда, валяющегося на зеленой траве. Морда у него была под стать растительности – тоже зеленая.

«Сотрясение мозга, – подумал Стэн. – Хотя вряд ли там есть мозг, разве что костный...»

В конце концов Ланцотта с Каррутерс подняли в воздух второй транспортер, пристроились рядом с беспомощно кружащейся в воздухе машиной, и Ланцотта – ловкач, надо отдать ему должное! – прыгнул в отсек для пехоты. Просунув оттуда через маленькое окошко руку в кабину водителя, он ухватился сверху за неразжимающийся кулак Бихалстреда и, манипулируя им, попытался сладить с управлением.

Бихалстред, корча дикие рожи, наклонялся всем корпусом, как деревянный, туда, куда тянул его изо всех сил Ланцотта. Наконец, тот догадался выключить зажигание, и машина брякнулась оземь. Ланцотта выволок Бихалстреда из кабины, но и на траве бедняга продолжал сидеть в водительской позе, зажав в кулаке пластмассовый шарик от рукоятки управления.

– Курсант Бихалстред, – произнес Ланцотта, – в настоящий момент я вас очень не люблю. Вы сбили инструктора, он лежит без сознания вон там. – Ланцотта описал рукой плавную кривую. – Это серьезный проступок. Я думаю, вы хотите чем-нибудь порадовать капрала, когда он очуха... окончательно придет в себя. Не так ли, курсант?

Бихалстред закивал головой. Он кивал очень энергично, потому что уже все понимал, но сказать пока ничего не мог – язык не ворочался.