— Не глупее паровоза. — Жонглер обхватил спинку сиденья впереди сидящего, отчего спинка жалобно скрипнула.

— Ну, это, положим, спорный вопрос. Надо будет как-нибудь вам соревнование устроить… Да отпусти ты это сиденье, прям как маленький — обязательно руки надо куда-то засунуть. Поехали дальше. Вот эта миленькая штучка зовется «Таран». Применяется в особо торжественных случаях, когда преграда совсем уж капитальная. Снесет полдома без проблем… Короче, все привязано к виду и типу преграды. Очень удобно, и думать не надо. Как раз для милиции. Приедем на место — покажу на практике…

* * *

В пригородном поселке автобус собровцев ждали. Делегация. Без хлеба-соли. В составе оперативника городского управления уголовного розыска старшего лейтенанта Никифорова и местного участкового майора Ищенко.

И если старший лейтенант Никифоров с неизменным румянцем на щеках выглядел бодрым и переполненным оптимизма (с чего рефлексировать, если работа есть, а жены нет?), то вид у участкового был усталый, если не сказать помятый. И смотреть на белый свет ему было больно. Даже усы как-то поникли, делая участкового отдаленно похожим на Тараса Бульбу. Накануне они со свояком капитально обмыли появление на свет первого совместного внука, и теперь майор Ищенко старался особо не приближаться к представителям Управления. Чтобы не вспугнуть. Он уже давно поделил для себя всех сослуживцев на нормальных мужиков — тех, с кем можно было запросто потрещать по душам, а заодно пропустить по стаканчику, и «представителей Управления», куда скопом относил всех, не входящих в первую категорию, без различия чинов и должностей. Против этих майор, в принципе, тоже ничего не имел, воспринимая их как неизбежное зло. Раз уж есть Управления, то должны быть и представители, ничего не поделаешь. Однако инстинктивно старался держаться от таковых на расстоянии.

Вообще-то, участок у Ищенко был относительно спокойный. Поселок состоял из полутора десятков окруженных глухими заборами коттеджей, обитатели которых привыкли решать свои проблемы собственными, годами проверенными методами и без участия властей. Поэтому «представители Главка» своими визитами не баловали ни их самих, ни их участкового. Сегодняшний день стал неприятным исключением, а потому майор суетился сверх меры, стараясь при этом говорить как можно меньше и дышать в сторону.

После традиционного обмена приветствиями Никифоров указал прибывшим на двухэтажный особнячок из красного кирпича.

— Вот здесь… Спрятался, сволочь, и не открывает.

— А кого он замочил? — задал вопрос Алексей Быков, привычным жестом опуская на глаза маску.

— Компаньона. Тот у него через суд долю в бизнесе хотел отжать, а этот делиться не привык. Сорок один — ем один.

— Санкция есть?

— Возьмем — будет.

— Узнаю милый моему сердцу уголовный розыск, — усмехнулся Леха. — Утром деньги — вечером стулья… А ты уверен, что он дома?

— Там, — уверенно кивнул Юрий. — Вчера с ним созванивались, просили подъехать. Договорились на десять утра. Не приехал… Стали снова звонить — мобильник отключен. В офисе тоже не знают, где директор. Мы — сюда! На звонки и стук никто не отзывается, но внутри явно движуха идет. И тень в окне пару раз мелькнула. Ну, я предупредил, что дом окружен, и что мы спецназ вызываем.

— А кем окружен-то?

— Во дворе два практиканта из школы милиции. Да там все равно бежать некуда.

— Интересное строеньице… — задумчиво пробормотал Репин таким тоном, каким о заснеженных горных вершинах вещают не художники, а альпинисты. — Английский стиль. Мой дом — моя крепость.

— Может, дымовуху в форточку метнем? — предложил Быков. — Сам выскочит, блин, без всякого штурма.

— Какая форточка? — возразил Репин. — Везде стеклопакеты. И потом, там все равно комнат больше, чем у меня дымовых шашек… Нет, войдем через дверь, как полагается воспитанным людям. — Живописец повернулся к участковому: — Живет этот деятель с кем?

— Жена и дочка. — Участковый разглядывал дом, так сподручнее было дышать в сторону. — Но сосед сказал, что они сейчас в Италии. Возвращаются завтра. Так что в доме, кроме самого хозяина, никого быть не должно.

— А газ там есть, не знаешь?

— Центрального нет. Шестой год как обещают провести… А насчет баллонов не скажу, я внутри не был. Меня не приглашают… Только навряд ли. Хозяин-то при деньгах, а такие, в основном, от электричества питаются.

— Плана дома тоже нет?

— Откуда? Индивидуальный проект.

— Ну, им же хуже… — Репин толкнул в бок стоявшего возле с кейсом в руках ученика Соломина: — Начинаем практические занятия.

Они открыли незапертую калитку и, на всякий случай пригнувшись, добежали до массивного, украшенного аляповатой лепниной крыльца, над которым нависал металлический козырек с ажурной ковкой.

Быков проводил их взглядом и оглянулся на стоявших возле автобуса бойцов:

— Сорока, пойдешь с Эдиком, смените практикантов. Пришлете их сюда. Надо будет улицу перекрывать… А вы, — Алексей повернулся к участковому, — соседей на всякий случай предупредите. Мы тут пошумим малость. Пусть они не волнуются, но и не высовываются.

— Задачу понял. — Участковый с явным облегчением засеменил в сторону ближайшего особняка.

Между тем автор картины-ужаса «Они пришли с Севера» сделал Соломину предостерегающий жест и прильнул чутким ухом к замочной скважине. Ухо уловило тихие звуки быстро удалявшихся шагов.

— И вправду там, голубчик… Что ж, начнем, пожалуй, как говаривал господин Ленский.

Он осторожно постучал по двери костяшками пальцев.

— Титановый сплав, с усиленным креплением. Дорогая штучка! Тыщ сто двадцать, не меньше. Зато легкая и прочная. «Импульс» такую может с ходу и не взять. Кувалдой добивать придется.

— Тогда, может, давай «Тараном» жахнем? — В голосе Соломы прозвучал нездоровый азарт.

Репин собрался возразить, но раздавшаяся из кармана разгрузки песня «Рыбы-пилы» отвлекла его от исполнения профессиональных обязанностей. Это было откровенным нарушением производственной дисциплины, но художник, вдохновленный интервью, забыл отключить звонок мобильника.

— Да, Лен? — шепотом отозвался он.

— Ты, кажется, обещал перезвонить…

— Ой, извини! Снова занят. На задержании мы. Мокрушника берем.

— Где? В кафе?

— Почему в кафе? — искренне удивился верный супруг.

— Значит так, Репин! — яростно завибрировал динамик. — Бери кого хочешь, находи чьи хочешь платочки и колготки, пей с кем хочешь кофе, а с меня — хватит!

Анатолий поднялся с корточек и, прижимая телефон к уху, отошел от крыльца поближе к автобусу.

— Ленка, да ты чего?! — уже в полный голос возмутился он. — Какой кофе? Честное пионерское, я на задании. Ну, хочешь, Быкова дам? Он подтвердит, что мы…