— Обалдеть! — я переступаю порог квартиры и округляю глаза, глядя по сторонам.

— Нравится? — Денис стоит сзади, чувствую его руки на плечах, а после помогает мне снять куртку.

— Очень, — честно признаюсь, разуваясь и отдавая верхнюю одежду парню.

Единственная комната-студия, но такая огромная, как по мне! Одна стена полностью зеркальная, и, если я правильно понимаю, это что-то наподобие мини-гардеробной. Красиво, ничего не скажешь, и очень стильно.

— Чувствуй себя как дома, — смеется Денис, обходя меня и направляясь к барной стойке. — Будешь что-то?

— Мне бы такую, — негромко произношу, следуя за парнем, а он в ответ приподнимает обе брови вверх:

— Она твоя!

— В смысле? — я так и замираю возле барного стула, впадая в какой-то непонятный ступор. — Что значит “твоя”?

— Ты в любое время можешь сюда прийти, — парень пожимает плечами. — И остаться здесь…

Фразу он не заканчивает, пристально глядя мне в глаза, зато моя бурная фантазия уже рисует красочное окончание. “Сколько хочешь”, “навсегда” и еще парочку фраз, после которых у меня поднимается настроение до максимального предела.

— Я за язык не тянула, — ехидно улыбаюсь и наконец-то залезаю на высокий стул. — Так чем поить будешь?

— Чай, кофе, — Денис разводит руками в разные стороны.

— Мартини! — я вдруг резко выдаю, сама от себя повторно не ожидая ни подобной смелости, ни уж тем более подобной наглости. — Если есть, конечно же.

— Конечно же, — подмигивает Денис, но я как-то поникаю.

Интересно, многих девушек он здесь поил мартини? Или сам по вечерам употребляет?

Вот понимаю, что думать о прошлом глупо, но ничего не могу с собой поделать. Ревность, черт бы ее побрал, медленно плетет паутину вокруг моего сердца.

Одна из… Развлечется и бросит…

А я буду страдать…

Звонок моего мобильного разрывает затянувшуюся молчаливую паузу. Я так не хочу никому отвечать и никого слышать, что стараюсь не обращать внимания.

Да пусть трезвонят, мне-то что. Хоть раз в жизни я могу провести время так, как сама хочу?

— Ответишь? — Денис кивает на мою сумку, в которой телефон трезвонит, а я лишь тяжело вздыхаю.

— Думаю, стоит ли, — кривлюсь, косясь то на парня, то на сумку.

— Если не ответишь, так и не узнаешь, — он обходит барную стойку и подходит ко мне близко. — А мартини иногда пьет моя любимая бабуля, — шепчет мне на ушко. — Но мне о-очень нравится, когда ты ревнуешь…

От его шепота мурашки бегут по коже, хотя раньше я смеялась над девчонками, когда эту фразу произносили. И вот теперь в реалии ощущаю все “симптомы” этих самых мурашек.

Господи, какая же чушь лезет мне в голову!

“Еще придумай, что бабочки в животе порхают!” — мысленно фыркаю, хотя дрожь пробегает по всему телу. А Денис, как назло, проводит губами по виску, легонько касается кожи языком, и снова шепчет мне на ушко:

— Трубку-то возьми.

Вот же черт, точнее дьявол-искуситель. А я и забыла напрочь про то, что телефон трезвонит. Замолкает, но попсовая мелодия тут же начинает играть заново.

Только один человек может так настойчиво меня домогаться. И сделать вид, что не заметила или была занята, увы, не прокатит.

— Д-да! — все-таки отвечаю, хотя соблазнитель уже начинает применять запрещенные приемы.

Его руки уже на моей талии, пальцы задирают кофточку и касаются кожи. В жар бросает сразу же, и я уже, боюсь, что не просто заикаться начну.

Дар речи потеряю точно.

— Лия, у тебя все в порядке? — орет в ухо дед, а я понимаю, что все его приветствие, а с ним и глупые вопросы, пропустила мимо ушей, так меня увлек Денис.

— Занята очень, — стараюсь говорить ровно, но глаза закрываю, пытаясь унять слишком уж частое сердцебиение.

— А-аа! — тянет мой собеседник, а змей-искуситель шепчет на ушко:

— Уже и деду врешь.

“С тобой не только врать начнешь!” — уже практически вертится на языке, но я вовремя спохватываюсь и прикусываю язык.

Если сейчас ляпну что-нибудь невпопад, то дед точно не слезет с меня. Ложь чует за версту, и мне надо очень постараться, чтобы фальши в голосе не было.

— Ты что-то хотел? — ерзаю на месте, пытаясь вырваться хотя бы на время из плена рук Дениса, но этот негодяй не ведется, как я ни стараюсь.

Так и норовит продвинуться дальше — пальцы уже касаются края моего бюстгальтера.

— Просто поинтересоваться, как твои дела, я уже не могу? — дед, как обычно, в своем репертуаре. Ну, никуда не деться от его командного тона и длинного носа в придачу.

— Можешь, — я даже киваю, хотя Ефим Николаевич видеть этого не может, но мне помогает прогнать на время наваждение. — И дела у меня нормально. Только занята очень.

— Ты уже говорила, — фыркает дед, и тут же добавляет: — Домой во сколько приедешь?

— Э-ээ, — в этом месте наступает самый настоящий ступор, а мыслей ноль, хоть я и пытаюсь сконцентрироваться, а змей-искуситель пользуется моим временным замешательством.

— Завтра! — шепчет мне снова на ушко, и я на каком-то странном автомате выпаливаю деду:

— Завтра!

Матерь Божья, вот это я, что называется, попала. Даже дышать боюсь, а глаза так вообще зажмуриваю. Сейчас будет лекция на повышенных тонах о моем дурном поведении, затем получасовая нотация, как надо себя вести приличной девушке, а после…

— Ну, завтра, так завтра, — выдает дед, как ни в чем не бывало, и даже Денис останавливается.

Заглядывает мне в глаза, округляя свои.

“Я не ослышался?” — парень приподнимает одну бровь вверх.

“Да я сама в шоке!” — мотаю головой из стороны в сторону, но переспросить так и не решаюсь.

Дед же не глухой, и уж тем более не тупой — все прекрасно расслышал. И раз дал добро…

— Мне надо помочь Денису, — произношу на выдохе, а парень ухмыляется.

Правда, перестает приставать и становится рядом со мной. Причем так ехидно улыбается теперь, что хочется треснуть его чем-то тяжелым по голове.

— Надо, так надо, — мой любимый старичок цокает языком, а я наконец-то в себя прихожу. После наваждения, которое вдруг резко нахлынуло после легких приставаний Дениса.

— У тебя как дела? — вовремя спохватываюсь, так как деда надо увести в другую сторону.

Чтобы допрос с пристрастием не начал, а то ведь может. Сейчас как заподозрит, что я наглым образом вожу его за нос — ох, и прилетит же мне за самодеятельность.