Эта полная свобода сердца и ума на высочайшем из возможных уровней — цель и объект буддийской жизни и практики. Однажды Будда сказал: «Как у океана один вкус, вкус соли, так и у моего учения один вкус, вкус свободы». Окончательная цель, завершение буддизма — этот вкус полной духовной свободы, свободы от всего обусловленного.

Но эта свобода — еще завершение духовного пути. Далее под ее влиянием возникает этап, который называют «знание о разрушении ашрав». Недостаточно просто быть свободным. Следующий этап — осознавать, что мы свободны. И человек знает, что он свободен, если произошло разрушение ашрав. Это еще одно непереводимое, очень выразительное слово, которое обозначает своего рода умственный яд, наполняющий ум. Есть три ашравы: камашрава, что означает яд желания или страсти к переживаниям, получаемым посредством пяти органов чувств; бхавашрава — цепляние за любую форму обусловленного существования, даже существования богом; и авидьяшрава — яд духовного неведения. Когда эти яды устранены и когда человек знает, что они устранены, тогда разрушена, по крайней мере, жажда или страстное желание, тришна, эмоциональная составляющая духовного неведения. Цепь разорвана в ее самом слабом и самом сильном звене. Теперь под влиянием ощущений не возникает вообще никаких желаний. На этом этапе буддисты добираются до окончания спирального пути и достигают состояния Будды.

Еврейская традиция называет Песах, центральный иудейский праздник в память об Исходе из Египта, Праздником свободы. При этом подчеркивается, что источником этой свободы является не просто физический уход из рабства, но свобода обретается только после принятия Торы, после реализации религиозного аспекта Исхода[197].

Тора принимает и ценит физическую свободу, свободу тела от физического порабощения, свободу человека или народа распоряжаться собой. Но кроме свободы физической иудаизм ценит и другой аспект свободы: свободу Божественной искры, являющейся внутренней сущностью души человека, призванной властвовать над внешними элементами его души — над его страстями, соблазнами, сиюминутными желаниями. Иудаизм считает, что сутью человека, его настоящим, внутренним «я» является горящая в нем Божественная искра, а целью человека — реализация потенциала, заложенного в этой искре.

В окружающем мире мы видим часто, как человек, гоняющийся за достижением текущих соблазнов, становится рабом своих страстей, и такого человека, конечно, нельзя назвать духовно свободным. Но идеал иудаизма состоит не в том, чтобы страсти были подавлены, но в том, чтобы человек мог управлять своими страстями, чтобы он мог направлять энергию страстей на реализацию миссии, диктуемой человеку его Божественной искрой. «Тот, кто не хочет быть слугой Бога, становится слугой своих страстей», — говорит Талмуд.

Свобода — высшее благо, и ее ценность не заменят комфорт и достаток, о чем аллегорично повествует армянская народная сказка «Собака и волк»:

«Однажды крестьянин отправился в лес за дровами. За ним увязалась и его собака. Вместе они вошли в лес. Вдруг появился волк. Он набросился на собаку и хотел ее съесть, но собака со слезами на глазах сказала ему:

— Что сделала я тебе плохого, что ты хочешь меня съесть? Если ты сейчас съешь меня, все равно завтра опять будешь голодным. Давай пойдем к нам домой, там каждый день мне дают хлеб и другую пищу, будем жить вместе.

Волк видит, что собака говорит дело, и согласился. Шли они шли, и, когда подошли к селу, волк заметил, что шея у собаки плешивая, вся в нагноившихся ранах.

— Это хорошо, очень хорошо, братец, что ты так прекрасно живешь, но почему у тебя такая шея?

— Знаешь что, братец, у моего хозяина дурной характер: перед тем как положить передо мной хлеб, он надевает мне на шею цепь, а затем говорит: „Ешь“.

— Нет, братец, я пойду обратно, а ты иди, живи с сытым желудком и с цепью на шее»[198].

Гёте как-то сказал, что свобода — это самая удивительная вещь: «Я волен заходить в остальные пять комнат моего дома, но не захожу, потому что мне этого сейчас не надо. Я довольствуюсь одной, в которой мы сейчас разговариваем, но мне очень важно знать, что у меня есть свобода зайти в любое время в остальные свои комнаты». Для современного человека свобода — это и свобода получения информации, и способность влиять как минимум на те события, которые касаются его самого непосредственно, и возможность перемещения в социальном и географическом пространстве туда, где он может быть наиболее востребован и где он почувствует себя успешным и счастливым. Самое главное — понимать, что единственно правильного выбора нет, как нет и универсальных рецептов жизненного и социального успеха. Каждый должен думать сам за себя и иметь смелость самому пользоваться собственным разумом — как писал об этом Иммануил Кант: «sapere aude» («имей мужество знать»)[199].

karmalogic.net/laws/sutra_path/freedom

Часто говорят: порядок на столе — порядок в голове. Это не совсем так, а точнее, зависимость здесь прямо противоположная. Если человек привык внутри своей головы все раскладывать по местам, то и хранилище канцтоваров ему захочется организовать по той же схеме. А схемы бывают разные. Порядок — это не обязательно чистый стол, это просто наличие работающей системы.