– Не очень больно? – участливо спросил Аркан. Он действительно сочувствовал этому человеку, который лично ему не сделал ничего плохого, однако иначе поступить парень не мог – так требовали обстоятельства, да и для самого дежурного безопаснее было оказаться связанным и залитым кровью.

В ответ на его вопрос прапорщик испуганно замычал, отрицательно качая головой. Бедняга, вероятно, думал, что этот странный старший сержант собирается ему добавить, но Аркана прапорщик уже перестал интересовать.

Вытащив из кобуры дежурного по КПП пистолет и переложив его к себе в карман, предварительно проверив наличие патронов и захватив запасной магазин, Аркан снова взвалил на плечи свой тяжеленный рюкзак и, осторожно выглянув из будки дежурного, убедился, что ребята-дневальные ничего пока не заподозрили. Затем сержант закрыл дверь изнутри на задвижку и выпрыгнул в окно. Присев на корточки, он убедился, что его обходной маневр остался никем не замеченным.

Плотно прикрыв за собой окно, Аркан тихо обошел будку КПП и, беззвучно скользнув по устланному линолеумом коридору, оказался как раз за спинами дневальных:

– Слышь, мужики, прапор ваш лег подрыхнуть. Сказал, что вы можете по очереди отправляться на обед.

Аркан, конечно же, сильно рисковал – хотя и впрямь пришло время обедать, но дневальные могли уже сходить в столовую и тогда подозрений с их стороны Аркану было бы не избежать. Но этот чисто служебный нюанс с отпусканием на обед был необходим для убедительности дальнейших слов и действий.

– Короче, он просил часок его не беспокоить, только если в самом крайнем случае.

– Ладно. А тебя он пропустил?

– А куда он денется? Ему из штаба приказали.

– Ну топай.

– И вам счастливо службу нести.

Десятью минутами позже, руководствуясь указаниями прапорщика. Аркан уже входил в штаб.

Он молил Бога только об одном – чтобы никакая случайность не помогла связанному дежурному по КПП освободиться раньше, чем он успеет переговорить с глазу на глаз с полковником Игнатенко…

* * *

Как только Аркан, толкнув тяжелую дверь, вступил в полумрак вестибюля штаба, откуда-то справа как из-под земли выскочил дежурный – еще совсем молоденький младший сержант, весь такой чистенький, выбритый и выглаженный, словно ожившая иллюстрация устава.

– Дежурный по штабу младший сержант Кобзырев! Представьтесь, пожалуйста, и доложите, с какой целью прибыли, – рявкнул он, и Аркан удивленно огляделся по сторонам – ради кого воин старается? Кто его сейчас видит, кроме самого Аркана – этого пыльного исхудавшего старшего сержанта? Но в вестибюле их было только двое, и Аркан понимающе улыбнулся – служака!

Кобзырев уж слишком старательно, не проглотив ни одной буквы, выговорил свое звание. Значит, получил его совсем недавно, еще не успел привыкнуть к тому, как красиво оно звучит – "младший сержант". Наверное, и следующее звание до дембеля заработать успеет. А то и выше поднимется…

Такие ребятишки имеются, пожалуй, в каждой воинской части. Работая писарями или личными водителями командиров, служа дежурными по штабу или посыльными, рисуя сутки напролет карты для офицеров накануне учений или боевых операций, они со временем совсем забывают, что такое казарма, что такое солдатское братство и братство ровесников, пусть и разделенных нашитыми на погоны лычками. Они свысока смотрят на таких же срочников, как и сами, но зато умеют втираться в доверие к офицерам, прогибаясь по службе, бегая за сигаретами и выполняя массу других мелких поручений. Они полностью устраивают офицеров, офицеры полностью устраивают их.

Мешают им жить вполне счастливо только не обласканные начальством ровесники, особенно младшие командиры – сержанты и старшины.

Именно поэтому штабным всегда так хочется заполучить лычку – быть хоть и без командной должности, без подчиненных и без ответственности, зато со званием.

Аркан всей душой презирал таких. Служака Кобзырев тоже раздражал его.

– Пайка у тебя есть? – спросил его Аркан.

– А что надо?

– Ты, салага! Я тебя что, неясно спросил? – тон Аркана должен был дать понять Кобзыреву, что перед ним стоит дембель, к которому следует проявлять уважение. Однако штабная служба совсем отбила нюх у несчастного младшего сержанта.

– Иди отсюда, пока я… – процедил Кобзырев.

– Ты? Ты что-то мне сделаешь?

Младший сержант театральным жестом положил ладонь на рукоятку штык-ножа, висевшего по-уставному, на ширину ладони от пряжки ремня.

Этого движения хватило, чтобы окончательно взбесить и без того измученного и раздраженного Аркана.

Аркан нанес младшему сержанту мощный удар ногой в пах. Дежурный по штабу тихо застонал.

Аркан поволок его в каморку, предназначенную специально для дежурного.

В каморке стояла кровать для "ночного отдыха", как по-дурацки называется в уставах обыкновенный человеческий сон. Аркан швырнул несчастного Кобзырева на ее растянутые скрипучие пружины.

– Я спросил, есть ли у тебя пайка?

– Да. Там, в тумбочке… – простонал младший сержант.

– Так бы сразу и сказал, а то жмется, понимаешь, – ворчал Аркан, набрасываясь на припасенные Кобзыревым сало, хлеб и булочки. – Тебе булочки жалко, что ли?

– Нет, просто вы, товарищ старший сержант, не представились как положено… – забубнил с кровати бедняга, и Аркан улыбнулся про себя – парнишка заговорил по-человечески.

– В жизни, земляк, многое происходит не по уставу. Но что делать – на то она и жизнь.

– И вообще… Я раньше не видел вас на базе, – Кобзырев намекал на то, что все же неплохо было бы объясниться.

– Да, я из Душанбе. Спецназ бригады. Доволен теперь? Успокоился?

– Конечно. А к кому вы сюда прибыли, товарищ старший сержант? – Кобзырев окончательно пришел в себя и сел на кровати, снова пытаясь обрести привычный служебно-деловой вид.

– А тебе какая разница?

– Я дежурный…

– А я только что с боевой операции. И если ты меня будешь доставать…

– Да нет, я так.

– . – Полковник Игнатенко в штабе?

– Да, здесь. Он не ходил сегодня на обед. Говорят, злой как черт, на людей прямо бросается.

Это была еще одна очень противная и очень типичная черта всех без исключения штабных крыс – без конца смаковать и пересказывать друг другу сплетни про настроение и самочувствие своих командиров.