Дима явно был в восторге от нашей новой знакомой. Он бросил на меня победный взгляд, означавший нечто вроде «я же говорил, что она вернется». Где-то около часа мы провели в гостиной, болтая о всякой ерунде. Потом отец вернулся из кухни и сказал, что Диме пора идти спать. Он, конечно, надулся, но беспрекословно выполнил это указание. Брат всегда слушался отца, не ставя его распоряжения под сомнение, словно они были истиной в высшей инстанции.

Я посмотрел на часы, было около двенадцати. Денис, папа и Глеб тоже пошли в свои комнаты, пожелав нам спокойной ночи. Мы остались одни в гостиной, и я испугался, что она снова уйдет.

— Ты останешься? — спросил я. — У меня столько вопросов.

Я согласна отвечать на твои вопросы, пока ты будешь в состоянии их задавать. — Она уселась в позу лотоса, сложив перед собой руки, и выжидающе посмотрела на меня.

— Во-первых, — начал я, мне интересно, как ты узнала, что мне нужна помощь?

— Ты кричал, — она пожала плечами. — Разве, когда люди кричат, это не значит, что они нуждаются в помощи?

— Так дело не пойдет, — прервал я ее.

Она невинно посмотрела на меня, будто и в самом деле не понимала, что уклонилась от ответа. — Мой вопрос был совсем не об этом. Я хочу знать, как тебе удалось оказаться рядом так быстро? Ты следила за мной?

— Хорошо, — она прикрыла глаза, — я никуда не уезжала. Все это время я действительно следовала за тобой. — Эмми немного приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, насколько я рассержен. Сейчас она была похожа на нашкодившего котенка, и я не мог не рассмеяться. Она тут же расправила плечи и широко улыбнулась. — Я все время была неподалеку. Следила за тобой из леса, еще до того, как ты спас меня. Так что вроде как я познакомилась с тобой раньше, чем ты узнал о моем существовании.

Так, значит, это не мои фантазии, в лесу действительно все время кто-то был. Теперь я уверен, что вовсе не олень бежал за моей машиной в тот день, когда я поехал в город. Было приятно осознавать, что она проявляла такой интерес к моей скромной персоне. Это давало мне надежду на возможную взаимность моих чувств. Об этом я раньше не смел и мечтать.

— А почему ты решила спасти меня от этого оборотня?

— А разве я могла ему позволить убить тебя?

Это прозвучало совершенно естественно, она выглядела даже немного удивленной моей недогадливостью. Мне, конечно, хотелось услышать нечто другое, например, что я важен для нее, но для начала и этого было вполне достаточно.

— Спасибо, Эмми, — тихо сказал я.

— Как ты меня назвал? — Она удивленно выгнула брови.

— О, — я смутился, не зная, понравится ли ей придуманное мной имя, — я так называю тебя в своих мыслях, но, если тебе неприятно, я больше не произнесу это вслух.

— Эмми, — медленно повторила она, — почему бы и нет? Так меня точно еще никто никогда не называл.

Ну вот, подумал я, мы подошли к чему-то интересному и важному. А именно, к вопросу о ее возрасте. Я немного замялся, прежде чем задать этот вопрос, так как боялся ее задеть, но любопытство взяло свое.

— Прости, если это обидит тебя, — заранее извинился я, — но сколько тебе лет?

— Шестнадцать, — без запинки ответила она.

— И сколько раз тебе уже было шестнадцать?

Она вздохнула, видя, что я не отстану:

— Пока только два раза по шестнадцать плюс еще десять лет.

Я быстро произвел в уме нехитрый подсчет. Она и правда была очень молодым вампиром, всего сорок два года жизни. Это лишь капля в море по сравнению с сотнями лет, которые прожили другие представители ее «расы».

— Еще немного, и у тебя будет полувековой юбилей, — шутливо сказал я.

Она облегченно рассмеялась. Только теперь я понял, как тяжело ей дались эти несколько секунд ожидания моего ответа.

Я тут же дал себе слово больше никогда не заставлять ее волноваться, тем более по таким пустякам.

— Это не пугает тебя? — осторожно поинтересовалась она.

— Я сижу в гостиной на расстоянии вытянутой руки от вампира. Что вообще может меня напугать?

Она хихикнула, но тут же снова собралась и стала серьезной:

— Думаю, это не все вопросы.

— Это только малая их часть, — подтвердил я, но про себя подумал, что на сегодня хватит серьезных тем. И вместо того, чтобы спросить о том, что действительно меня интересовало, я просто попросил:

— Расскажи мне что-нибудь о жизни вампиров.

Она задумалась, наклонила голову и принялась водить между бровями кончиком указательного пальчика.

Потом, наконец, в ее глазах блеснул такой знакомый мне игривый огонек.

— Хочешь, я открою тебе страшную тайну? — спросила она шепотом. Я кивнул. — Вы называете вампиров бессмертными, а это неправильно. — Она подняла вверх указательный палец, словно учительница, привлекающая внимания к своим словам. — Мы вечны, но не бессмертны.

Я вопросительно посмотрел на нее.

— То есть, — принялась терпеливо объяснять она, — мы можем жить бесконечно долго, но только в том случаи, если нас никто не убьет.

Я медленно кивнул, вникая в ее слова. Получалось, что у них впереди бесконечность — вечная жизнь, которую все же можно оборвать, уничтожив вампира, а это уже смертность. С такой позиции я никогда об этом не думал. Теперь мне яснее стала разница между этими словами.

— Я до сих пор не могу понять, как вам удается так удачно уничтожать тех, о ком вы в сущности ничего не знаете, — она сокрушенно покачала головой, как бы удивляясь нашей некомпетентности.

— Должно быть, это везение, — со смешком предположил я и поинтересовался, желая проверить свои догадки о ее иностранном происхождении, — откуда ты родом?

— Почему ты спросил? — Она с недоумением взглянула на меня, но потом, видимо, догадавшись о чем-то, улыбнулась. — Все дело в акценте, верно?

Я кивнул, соглашаясь. Она говорила, немного растягивая слова и произнося некоторые согласные мягче, чем следует.

— Я родилась и выросла в Юрмале.

— Ты латышка! — воскликнул я с удивлением. В ответ на мою реакцию она рассмеялась, и я в очередной раз получил возможность насладиться ее восхитительным смехом.

— Тебя шокирует то, что я родом из Латвии, но при этом ты совершенно спокойно относишься к тому, что я вампир! — наконец сказала она.

— Но как ты оказалась в России? — Мне было любопытно, какой счастливой случайности я был обязан встрече с ней.

— Скажем, у меня были весьма веские причины на то, что бы покинуть родные края, — она уклонилась от ответа, и я решил пока не настаивать, в конце концов, это было не так уж важно.

Ни с кем раньше мне не было так легко говорить, как с ней. Возможно, это прозвучит банально, но мне казалось, что я знал ее всю жизнь. Я мог бы вечно сидеть вот так рядом с ней на диване; мы говорили и говорили, и я никак не мог оторваться от нее.