Я поставила машину в гараж и проверила, что делается сзади. Если бы Оуэн проснулся, это разрушило бы все мои планы. Но он продолжал громко храпеть, и, потыкав его в грудь, шею, щеку и, наконец, в глаз, я убедилась, что разбудить его может разве что ядерный взрыв.

Я оставила его в машине, а сама поспешила в дом. Я осмотрела комнаты. Спальни не годятся – в них есть окна, а значит, они сообщаются с внешним миром. У меня была одна внутренняя ванная комната, но для крупного Оуэна она была слишком тесной. Кроме того, там начали отслаиваться обои, а значит, сначала ее следовало отремонтировать.

Подвал. Три года назад, въехав в этот дом, я собрала весь ненужный хлам, сложила в коробки и отнесла вниз. Это было заброшенное помещение, темное и мрачное. Я спускалась туда всего несколько раз – когда отключала бойлер на время отпуска или переключала рубильник, и каждый раз мне казалось, что я отчетливо слышу попискивание крыс. Подвал определенно был не самым уютным местом в доме.

Однако Оуэну придется с этим смириться. Я кое-как вытащила его из машины. На мое счастье, ему снилось, что он куда-то идет, и, пока я волокла его в дом, он послушно переставлял ноги. За двадцать минут мне удалось затащить его внутрь и подтащить к лестнице, которая вела в подвал. Сделав это, я взмокла от напряжения. Я была совершенно обессилена, но работы был еще непочатый край.

Я перешагнула тело Оуэна и включила единственную лампочку на шестьдесят ватт. В ее тусклом свете я увидела ряды коробок вдоль стен и ржавую раскладушку, что осталась от прежних жильцов, студентов из Индонезии. Стараясь не наступать на крысиный помет, я на цыпочках пробралась к раскладушке и расставила ее. Ржавые шарниры жалобно заскрипели. Когда я вылезла из подвала, Оуэн лежал на прежнем месте, не проявляя интереса к происходящему и не реагируя на болевые раздражители.

После нескольких неудачных попыток подтолкнуть Оуэна поближе к лестнице, с тем чтобы осторожно спустить его вниз, придерживая за ноги, я поняла, что мне придется сконструировать какое-то вспомогательное приспособление. Используя свои обширные познания в области плотницкого дела (свидетельство об окончании соответствующих курсов; я посещала их вместе с парнем, который утверждал, что обожает мастерить что-нибудь своими руками; чем закончился наш роман, можете догадаться сами), я соорудила из скейтборда, досок и эластичного каната подобие тележки и взгромоздила на это хитроумное сооружение тело Оуэна.

При помощи фанеры я превратила лестницу в импровизированный пандус и, пыхтя, подтолкнула тележку с Оуэном к краю ската. Я намеревалась медленно спустить тележку вниз, передвигая за собой фанеру, но как только тележка немного наклонилась, под тяжестью Оуэна она рванулась вперед, как судно на всех парусах, и я едва успела вцепиться в нее сзади.

– Стой! – закричала я, повиснув на ней всем телом, и почувствовала резь в желудке. Я испугалась, что от напряжения могу порвать мышцы или заработать грыжу, выпрямилась и немного ослабила хватку. Боль прошла, но тележка понеслась вниз по лестнице, увлекая за собой меня, фанера угрожающе затрещала, а я зажмурилась, как пилот потерявшего управление самолета, что вот-вот рухнет на скалы.

Не помню, кричала ли я. В мгновение ока перед моими глазами мелькнула нижняя ступенька, и через долю секунды тележка врезалась в стену подвала. Мы лежали на полу у подножия лестницы. К счастью, я отделалась несколькими синяками и ободранным локтем. Оуэн так и не пришел в себя, хотя застонал от удара.

Думаете, после этого я присела отдохнуть? Как бы не так. Я упорна и трудолюбива, как Мария Кюри, вот только с радиацией стараюсь не связываться. Потная, запыхавшаяся, с окровавленным локтем, я ухватила Оуэна под мышки и дернула изо всех сил. Дюйм за дюймом я втащила его в подвал. Поскольку пол был усыпан пометом и другим мусором, по пути он ужасно перепачкался, и я немного расстроилась. Но я знала, что у меня будет время привести его в порядок. Потом он еще будет благодарить меня, что я не бросила его в куче помета и не дала ему заразиться тифом.

Мне понадобилось пятнадцать минут, чтобы уложить Оуэна на раскладушку, и еще десять – чтобы связать его веревкой, найденной в коробке с рыболовными снастями. Это была отличная старая веревка, в наше время такую встретишь не часто. Хорошую веревку невозможно разорвать без ножа. Я убедилась, что Оуэн надежно привязан к раскладушке, а его руки и ноги стянуты не слишком сильно. Мне хотелось устроить его поудобнее. Оборудуя помещение для занятий, помните, что оно должно быть комфортным и практичным. Это первая из двух вещей, которые я узнала, заплатив восемьдесят тысяч долларов за учебу в колледже. Может, если я поделюсь своими знаниями с теми, кто докучает мне, напоминая о сроках погашения ссуд, они прекратят звонить мне во время обеда?

В ту ночь я впервые прошлась по секс-шопам на бульваре Санта-Моника и купила первые наручники и кандалы. От избытка адреналина я была как на иголках, мне приходилось сдерживаться, чтобы не бежать по проходу вприпрыжку. Мечтая помочь Оуэну реализовать его потенциал, я испытывала возбуждение сродни сексуальному. Я чувствовала себя Опрой Уинфри,[17]и надо сказать, Кассандра Сьюзен Френч никогда не испытывала столь восхитительного ощущения.

Приятные воспоминания о первых днях Оуэна в моем доме уступили место реальности, когда кто-то облапил меня за плечи, а в нос мне ударила зловонная смесь несвежего дыхания и виски. Это Стэн, тяжело дыша, подошел облобызать меня, и я вынуждена была слегка отвернуться, чтобы его поцелуй пришелся куда-нибудь поближе к виску.

– Кесси, – воскликнул он, достаточно громко, чтобы перекрыть музыку и гул голосов. – Я знал, что ты придешь. Ты встретила своего друга? – Он засмеялся и отхлебнул виски из быстро пустеющего стакана.

Я дала Оуэну знак встать; он был выше Стэна дюймов на восемь.

– Стэн, это Оуэн. Он из… Детройта – Сама не знаю, почему я назвала именно Детройт. Я подумала, что Стэн скорей всего никогда там не был.

– Детройт, вот как? Там мне бывать не приходилось.

Они пожали друг другу руки; Оуэн вел себя весьма деликатно и не стал сжимать руку Стэна слишком сильно. Стэн втиснулся между мной и Оуэном и спросил:

– Мы могли бы поговорить? Чуть позже. С глазу на глаз.

– Гм, – находчиво ответила я. – М-да.

Не знаю, на каком языке «гм» означает «разумеется», но Стэн воспринял мое замешательство как радостную готовность, лукаво подмигнул и растворился в толпе. Я даже не успела спросить, приехала ли Арлин. Впрочем, пока нас ожидали более насущные дела.

– Мне нужно в туалет, – сказала я, взяв Оуэна за руку и увлекая его за собой. Мой мочевой пузырь теперь уже не тот, что раньше; пара глотков алкоголя немедленно заставляют меня мчаться в туалет.

Оуэн покорно последовал за мной, и с любезной помощью одного из гостей мы быстро нашли туалет в отдаленной части дома. Женщины провожали нас пристальными взглядами, полагая, наверное, что мы с Оуэном решили поразвлечься в одной из задних комнат. Пусть думают, что хотят. Думаю, любая из них была не прочь иметь такого парня; что ж, если они не пожалеют времени, чтобы воспитать его, у них наверняка получится.