Подойдя к дальней стене, я набрал серию цифр. Послышались щелчки реле, и из углубления выпали две ленты Зексро. Я подобрал их и хотел уже уходить, когда послышался еще один более громкий щелчок.

– Пожалуйста, подпишитесь. Все требования на ленты должны быть подписаны.

Тед издал приглушенный звук – полусмех, полуплач. Это говорило о состоянии его нервов. Но я повернулся и вставил большой палец в щель для снятия отпечатка, назвал себя, сказал, что я из Кинвета по официальной надобности.

– Прекрати! – я схватил Теда за плечо и встряхнул его.

– Подпись... – повторял он. – Подпись! Как будто ничего не случилось и ты пришел за припасами.

– Да! – Меня тоже поразило равнодушие программы. Планета умерла или умирает, а машина требует подпись, чтобы выдать две катушки ленты. Нас это вернуло к ужасной действительности.

Мы повернулись и побежали – прочь от этой неоконченной, а может, уже кончившейся, истории; побежали по коридорам, по залам, прочь из здания, на поле, где молчаливые мертвые корабли указывали на звезды, от которых мы, возможно, навсегда отрезаны.

Здесь ужас, охвативший нас в здании порта, слегка рассеялся. Солнце светило, дул прохладный ветер, мы вновь поверили, что живы. Главная цель, ради которой мы пришли в порт, достигнута, поэтому надо поискать что-нибудь полезное для нас. Я решил посмотреть, что можно будет постепенно переместить в Батт. А если удастся найти флиттер в рабочем состоянии, нам вообще повезет. Легче было бы разойтись, действовать поодиночке и встретиться в условном месте, но мы не хотели этого. Не хватало решимости бродить в одиночку по городу, населенному мертвецами.

То, что нам нужно, может находиться лишь в нескольких местах – в парке для действующего транспорта, в пакгаузе инопланетной техники (впрочем, он, вероятно, пуст), в ремонтной мастерской и на общем складе. Я перечислил эти места, Тед согласился. Но остатка дня на поиски не хватит, и мы решили переночевать в пакгаузе. Заходить в жилые дома не хотелось.

Машинный парк нас разочаровал. Как и в Фихолме, здесь большинство флиттеров и хопперов было основательно уничтожено. Один или два уцелевших нуждались в ремонте. Впрочем, я решил, что со временем мы сможем привести их в рабочее состояние.

Больше всего угнетала тишина. Да, шелестел ветер, мы слышали крики птиц (слишком много птиц для населенного места), время от времени – шаги четвероногих животных. Но нам все время хотелось оглянуться. Странное чувство, как будто из комнаты, в которую мы вошли, люди только что вышли; кто-то исчез за углом за секунду до нашего появления. Напряжение росло, пока Тед не выразил его в словах:

– Они здесь! – это был не вопрос, а утверждение.

– Нет, мы ведь никого не видели. – Но я тоже чувствовал, будто за нами следят. Неужели это потому, что здесь много мертвецов?

После парка мы осмотрели пакгаузы, где разгружались корабли. Я смутно помню, как маленьким приходил сюда с отцом. Тогда это было шумное место.

Одновременно разгружались четыре – пять кораблей, привозили технику, увозили продукты, произведенные в наших лабораториях; все здание было забито грузами.

– Грабители... – вдруг сказал Тед.

Он был прав. Остатки иноземных грузов разграблены. Мы увидели разбитые ящики, перевернутые тюки и опять бессмысленное уничтожение ненужного.

– Склад, – я перешел к следующему пункту своего перечня.

– Там то же самое, – ответил Тед. – Нам нужно продовольствие...

И снова он прав. Я вспомнил, что завтракали мы давно. Зайдя в помещение, где вели переговоры таможенники и суперкарго, мы осмотрелись. В комнате две двери: одна, через которую мы вошли, вела в обширную пустоту пакгауза, другая – на улицу. Я открыл ее и выглянул – тишина. Закрывая эту дверь, опустил палец в отверстие кодового замка. Не знаю почему, но после этого стало спокойнее.

Мы нашли небольшую плиту. Очевидно, на ней кипятили кофе. А Тед, заглянув в ящик, обнаружил там банку с кофе и множество чашек. Должно быть, их держали для официальных посетителей: на чашках были гербы всех поселков.

Я заметил, что Тед выбрал чашки мало знакомых нам поселений – они находились за горами. Я отмерил порцию кофе и поставил кофеварку на плиту.

Хорошо заниматься чем-то привычным. Сидя в ожидании кофе по обе стороны письменного стола, мы старались не смотреть друг на друга.

– Что теперь? – первым нарушил молчание Тед.

– Вернемся в Батт.

– Ты думаешь, мы... мы здесь одни?

– Может, кто-то остался на севере, но сомневаюсь. Они тоже прибыли бы в порт.

– А беженцы?

– Тоже были бы здесь, у кораблей – если бы выжили.

– Наверное, ты прав. – Он через плечо оглянулся на дверь в пакгауз, которую мы оставили полуоткрытой. – Не могу подавить чувство, что тут кто-то есть. – Он заговорил быстрее. – И не хочу встретиться с этим. – Он отхлебнул кофе, продолжая прислушиваться. Я знал, что он имеет в виду.

Мы разложили одеяла на полу – жестко, но нам сойдет: здесь по крайней мере нет «привидений». Конечно, в порту отыскались бы более удобные постели, но в эту ночь они не для нас.

Хотя ничего опасного мы не обнаружили, все же решили спать по очереди. Теду выпало дежурить первым, и я завернулся в одеяло. Мы выключили свет, предпочитая полутьму: из пакгауза проникало немного света.

Я думал, что не усну, однако уснул сразу же – и проснулся от прикосновения Теда. Рукой он зажимал мне рот, чтобы я молчал.

Проснувшись окончательно, я тоже услышал это. В пакгаузе звучали шаги, и только космические сапоги могли произвести такой стук. Один человек... нет... кажется, я слышу шаги еще двоих.

Тед прошептал мне на ухо:

– Они пришли с поля. Я слышал, как там сел флиттер.

Мы подкрались к двери и заглянули в пакгауз. В дальнем конце, где лежал разграбленный груз, светил фонарь. Мы увидели там две фигуры. Итак, мы не одни...

Тед снова прошептал:

– Думаешь, они ищут нас? Знают, что мы здесь?

– Нет... Иначе они напали бы, – ответил я. – У них преимущество в оружии, они без труда захватили бы нас.

Похоже, они что-то искали в разбитых контейнерах. Действовали торопливо, как будто их поджимало время или что-то пугало.

Если они заражены вирусом, то это уже ходячие мертвецы. Они об этом знают – видели другие жертвы. И они сами для нас большая угроза, чем их лазеры.

– Собираемся и уходим, – прошептал я. – Не оставляй ничего, что выдало бы наше присутствие.

Мы стали осторожно собираться. Тед поставил чашки в ящик, я закрыл плиту в шкаф. Мы не осмеливались зажигать свет, но мне показалось, что поверхностный взгляд не обнаружит следов нашего присутствия. Я открыл наружную дверь, и мы выскользнули на улицу.