– Да, здесь в ходу такие притчи, – задумчиво произнес мой спутник.

Мы свернули за угол, и я выбросил камень. Феликс на моем месте доставил бы мальчишке несколько весьма неприятных ночей, наполненных кошмарами. Чтобы в следующий раз рука не поднялась бросаться в людей… Иногда перековка страшно мешала. Впрочем, если рассматривать воздействие в качестве воспитательной меры… Я кинул прощальный взгляд на брошенный булыжник. Ладно, на такие пустяки все равно нет времени.

Через минуту мы уже подходили к цели нашего пути, и мой интерес переключился на более важные вещи.

Дом сновидящего ничем не отличатся от остальных в этом термитнике. Калитка в стене распахнулась, когда мой спутник толкнул ее. За ней обнаружился маленький, раскаленный каменный дворик без единого дерева или куста и одноэтажное здание, недостроенное, как и все остальные. Либо мастер сна работает не здесь, либо залил сныть бетоном.

Металлическая дверь, чем-то напоминающая сейфовую створку в квартире Руфа, была приоткрыта.

Узкий темный коридор вывел в круглую комнату с низким сводом. Свет пробивался сквозь дыру под потолком, окрашивая все вокруг пыльной желтизной. На глиняных стенах набиты деревянные полки, единственный стол завален бумагами и пластиковыми тарелками с присохшими объедками недельной давности. На крошечном свободном его участке стоял мощнейший лэптоп.

Из вечной духоты, застарелого запаха пота, плесени и очень знакомой мне сладковатой дурноты гашиша здесь давно сформировалась собственная атмосфера, разрушить которую не смог даже поток относительно свежего воздуха, который мы принесли с собой.

Занавеска отдернулась, пропуская еще немного желтого света, и в комнату выбрался сновидящий. По всей видимости, тот самый Левк.

Тощая полуголая фигура, нечесаные космы, лицо одновременно худое и отекшее от долгого сна. Пошатываясь, он побрел в комнату, наощупь нашел на столе бутылку с мутноватой водой и жадно присосался к ней.

Первая мысль, которая пришла мне в голову при виде него, была – слишком много времени проводит во сне, пренебрегая физической активностью.

Мы сами зачастую работали на износ, но каждый мастер сна знал: не будешь заботиться о реальной оболочке, тело сновидения не вытянет, не заменит реальность. И никакая генетическая модификация не спасет.

– Садитесь. – Левк махнул рукой на два раскладных стула, добрался до низкого дивана, заваленного лоснящимися от грязи подушками, и повалился на него. – Подождем. Сейчас придет мой ученик… он хотел присутствовать… А, вот и Тахир!

Из коридора послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел второй сновидящий. Он выглядел гораздо внушительнее Левка. Но при взгляде на него я почувствовал короткое сожаление от того, что кровь Полиса растворилась в чужой крови. Римский профиль еще угадывался в его оплывшем книзу смуглом лице, но черные брови, сросшиеся над темными глазами, и черные волосы уже указывали на принадлежность к другому народу. Так же как и приземистое, коротконогое тело с выпирающим животом, мощные руки, кисти с толстыми пальцами, в которых ощущалась огромная, звериная сила.

Это были мои коллеги, занятые спасением жизней, исцеляющие, находящие пропавших людей, но я понимал, что не доверяю им. Ни истощенному, сутками погруженному в сон Левку, ни высокомерно-сытому Тахиру.

Так же как и они были не обязаны доверять мне.

– Чем тебя заинтересовал наш город? – спросил Левк, сфокусировав на мне взгляд бледно-зеленых глаз.

– Руф обратился за помощью.

– Ты действительно рассчитываешь найти двух людей, погибших более пяти десятков лет назад? – фыркнул он. – И наш, и ваш оракулы определили их смерти.

Тахир подвинул стул, сел у меня за спиной. Мне это не понравилось, но я не подал вида, отвечая спокойно:

– Оракулы иногда ошибаются. Или неверно трактуют знаки. Или им могут подсунуть ложный предмет. Я могу встретиться с предсказателем, работавшим с материалами по делу о пропавших.

– Хочешь сказать, мы небрежно работаем? – недовольно проворчал Тахир.

– Предиктор Ларгий мертв, – сказал Руф.

– Давно?

– Лет десять, – отозвался Левк и потер покрасневшие веки. – Слушай, гость из Полиса…

– Меня зовут Мэтт.

– Так вот, Мэтт, если быть до конца откровенным, у нас тут начали происходить такие события, что стало не до серьезных поисков двух человек. Погибали сотни.

– Вы про землетрясение? Хотите сказать, исчезновение произошло незадолго до катастрофы?

– За какое-то время, – уклончиво произнес Левк, посмотрел мне за спину, и его ученик, громко сопя, поднялся. – У нас случилось стихийное бедствие, а к вам хлынула толпа беженцев. Стены ведь тогда еще не было?

– На этом участке – нет.

Пока он говорил, Тахир пошарил в корзине под столом, вытащил бутылку из темного стекла, откупорил. Я почувствовал резкий запах кислого винограда. Сновидящий разлил бледно-красное вино по граненым стаканам. Взял один себе, второй придвинул Левку, третий подал Руфу, а четвертый протянул мне.

– Нет, спасибо.

– Почему не берешь? – недовольно спросил тот, впиваясь в меня колким взглядом.

– Не пью на работе.

– Ты не на работе, а в гостях. – Он попытался сунуть мне стакан в руку, едва не облив вином.

Я посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

– Если хочешь получить от меня личную вещь – попроси.

– Извини, – вмешался Левк и небрежным жестом велел Тахиру оставить меня в покое. – У нас здесь не так спокойно, как у вас в Полисе. Приходится соблюдать осторожность.

– Если хотите соблюдать осторожность, – я взял стакан, – не давайте постороннему вещи, которые держали в руках. Это можно унести с собой. – Я постучал ногтем по стеклу в своей руке. – Или поменять на один из ваших и тоже забрать.

Тахир побагровел, сжал кулаки, нависая надо мной.

– Смотри, как бы тебя отсюда не забрали.

Одна из пуговиц на его белой рубашке, обтягивающей обширный живот, готова была оборвать тонкую нитку, не выдерживая давления мощной плоти. Ее легко можно снять, почти не прилагая усилий. «Следил бы ты лучше за своей одеждой, – подумал я, невозмутимо глядя на сновидящего, – и стаканы у гостей отнимать не придется». Но вместо этого сказал успокаивающе:

– Понимаю, у вас нет причин доверять мне. Но мы делаем одно дело. Или я ошибаюсь, и мы собрались здесь меряться длинами наших снов?

Негромкий смех Руфа, неожиданно прозвучавший в звенящей тишине, разрядил обстановку.

– А я говорил, – произнес он насмешливо. – Он не даст собой манипулировать. И не отступит…

«…Как отступили вы…» – недвусмысленно прочиталось в его недосказанной фразе.

– Отступил бы, если б его, как нас тут, стали убивать, – буркнул Тахир.