

С работы мы ехали в полном молчании, Марат напряжённо о чём-то думал, видимо, готовился к предстоящему разговору. Я не мешала ему — боялась сбить с нужного настроя. Приехав домой, приняла душ, переоделась и спустилась к ужину. Домработница же всё это время отвлекала Калагова, и спасибо ей за это — у меня не было сил его соблазнять. За ужином мы с ним почти не разговаривали, перекинулись парой дежурных фраз «как день прошёл», «передай соль», и на этом наше общение закончилось.

Сразу после ужина Марат позвал меня в кабинет. Я поняла, что для разговора, и артачиться не стала — любопытно узнать, о чём пойдёт речь. Он сел за рабочий стол, я заняла место в кресле напротив него, ждала, когда начнёт.

— Юля, я бы хотел, чтобы Алиса сменила детский садик, этот мне не нравится…

Такого начала я точно не ожидала.

— А меня этот детский садик вполне устраивает! Попрошу учесть на будущее — только я буду решать куда ходить моей дочери! Калагов одарил меня таким… леденящим душу взглядом, что впору падать без чувств от страха.

— Ты — мать, а я — отец, так что не тебе одной решать, что лучше нашему ребёнку, — чеканя каждое слово произнёс он.

— Ты это про тот липовый документ? — не скрывая иронии поинтересовалась я, и не дождавшись ответа продолжила. Эта бумажка не делает тебя отцом!

— Юль, может хватить ломать комедию и делать вид, что между нами четыре года назад ничего не было?!

Чего? Я даже оторопела, но взяла себя в руки.

— Простите, насколько мне известно, между нами ничего не было, я никогда не напивалась до беспамятства, чтобы не помнить интимной связи с другим мужчиной. А так же хочу поставить в известность: я своему мужу никогда не изменяла, так что вы наверняка что-то путаете.

Марат внимательно посмотрел на меня, затем из выдвижного ящика стола достал фотографию, молча встал, подошёл ко мне и протянул снимок. Когда я взглянула на него, потеряла дар речи: на чёрно-белом снимке был ребёнок, почти как две капли воды похожий на мою дочь.

— Это моя мама, — как видишь, они с Алисой очень похожи, так что, Юль, хватить притворятся, это уже не смешно.

— Как такое возможно? — не смогла скрыть удивление, смотря на фотографию.

— Юль, я не пойму, зачем отрицать то, что было между нами? Какая тебе от этого выгода?

— Я ничего не понимаю… — прикрыла глаза, пытаясь переварить информацию, — Но между нами никогда раньше ничего не было — я в этом уверена. Мистика какая-то…

— Не было значит… — процедил он, — хорошо, сейчас я напомню тебе: вечером того же дня, как ты чуть не утонула, мы с тобой переспали. И ты была абсолютно трезвая, когда у себя в номере попросила меня остаться и полезла ко мне с поцелуями. Извини, не смог отказать, когда так женщина настойчиво просит о близости.

Я смотрела на Марата и понимала: не врёт он, более того — он возмущён. Остаётся вопрос, почему я этого не помню?

— И ещё для справки, ты не могла зачать ребёнка от бывшего мужа — он бесплоден.

Мой мир перевернулся, казалась, что это дурной сон.

— С чего ты решил, что он бесплодный? — попыталась задать вопрос спокойным голосом, но он предательски дрогнул.

— Я собрал информацию о нём и выяснил, что он проходил обследование через три месяца после того, как вы поженились.

Я молча встала мои ноги были ватные и чуть не упала, но Калагов меня поймал. Мысли путались, я силилась переварить информацию, но не могла. Меня нарыло.

— Не прикасайся ко мне! — закричала, оттолкнула его.

Он отпустил, и я побежала наверх в комнату, чтобы закрыться в ванной — не хочу никого видеть и слышать. Я словно задыхалась от нахлынувших эмоций, и до сих пор не могла поверить в случившиеся. Не могла поверить, что муж меня обманывал, говорил о ребёнке, а сам уже знал, что он бесплоден. Зато теперь стало понятна его реакция на новость о беременности.

Я его не оправдывала: то, что он хотел сделать — не прощают. И мне было не по себе, что я ничего не помнила. Это словно очутиться в кошмарном сне — невыносимо и страшно… Вдруг я больна, и это не первый случай провала памяти?

* * *

После нашего разговора я окончательно убедился в своём подозрении: «подруга» Юли пыталась от неё избавиться. Нужно срочно просмотреть видеофайлы, что скинул мне Глеб. Эта дрянь тогда явно мою женщину чем-то опоила, и я верю, что русалка ничего не помнит — так играть невозможно. Выждав минуты три после того, как убежала моя девочка, я решил проверить, как она там. Только поднялся на второй этаж, услышал крик полный отчаянья и боли, который переходил вой как у раненого зверя. Меня испугать трудно, но сейчас я почувствовал настоящий животный ужас, я боялся, что она с собой что-то сделает.

* * *

Боже, я больна, и Марат может отобрать мою дочь, а меня упечь в психушку! Что же мне делать? А с другой стороны, если у меня такие проблемы со здоровьем, то моя дочь в опасности, находясь рядом со мной. Я чувствовала, что попала в западню, из которой не выбраться. Отчаянье переполняло меня, медленно оседая на пол, схватилась за голову, и, качаясь из стороны в сторону, завыла, как зверь, от безысходности. Калагов — противник, с которым мне не справится, теперь моё будущее в его руках. И я боюсь, что подобное может повториться, когда мы с Алисой будем вдвоём. Боже, как же мне страшно.

* * *

Подбежав к двери, я рванул её и вырвал замок с корнем нахрен. Увидев Юлю, я забыл, как дышать. Она сидела на полу, держась, за голову, и выла.

— Милая, — осторожно начал я, она подняла на меня взгляд, и я снова ужаснулся. На меня смотрела не моя язвочка, а раздавленная горем женщина, — девочка моя, не нужно так переживать, — говоря, я медленно подходил к ней, боясь сделать резкое движение, видно, что она на грани нервного срыва, или уже переступила её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Марат, я умоляю, не забирай у меня дочь, — запричитала, кинулась мне в ноги, — я стану послушной, буду лечиться, только не забирай её, молю… — разрыдалась она, я оторопел, вот такого я точно не ожидал.

— Девочка моя, ну что ты? Я не собираюсь разлучать тебя с Алисой, — присаживаясь рядом с ней, заключив в объятья, попытался остановить зарождающею истерику. Но она словно не слышала меня, захлёбываясь слезами, продолжала умолять. — Юля, приди в себя, — взял её за плечи и немного встряхнул, — ты не больная, слышишь?! И с дочкой я никогда вас не разлучу, что за бред ты сейчас несёшь?! — начал я строгим голосом, чтобы привести её в чувства. Она посмотрела на меня глазами, полными слёз, от её взгляда я ощутил щемящую боль в сердце.