Адвокат встрепенулся:

– Пока мне нечего сказать. Допрос идет в рамках закона.

– В рамках… При таком обрамлении меня без вины упрячут за решетку!

– Не надо нервничать, Юлиан Самвелович.

– Как это не надо?! Разве можно сохранять хладнокровие, когда задают провокационные вопросы?

– Ничего провокационного нет. Прокурор без подвоха выясняет фабулу уголовного дела…

– Ну, маэстро… – голос Дурдина сорвался. Глубоко вздохнув, он процедил сквозь зубы: – Такой защитник мне не нужен. Попрошу маму, чтобы заказала из Москвы самого дорогого специалиста.

– Ваше право, – с обидой сказал адвокат, а Бирюков тут же добавил:

– Напрасно потратите деньги. Следствие будет проведено добросовестно, и никакому «специалисту» не удастся «развалить» дело в суде.

– Не пугайте. Запишите в протокол, что я отказываюсь от дальнейших показаний.

– Зря горячитесь. Отказом давать показания только осложните свою судьбу.

– Не хочу оправдываться перед вами. Попробуйте без моей помощи доказать вину.

– Если виноваты, докажем. Ваше решение окончательное?

– Да, окончательное.

– Что ж, так и запишем…

Бирюков вызвал конвойного.

Следующим на допрос доставили Николая Зырянова. В отличие от Дурдина Зырянов выглядел невыспавшимся. Усевшись на стул, он начал нервно позевывать. На стандартные вопросы о биографических данных отвечал полусонным голосом, но, как только Бирюков спросил его о взаимоотношениях с Беломорцевым, моментально «проснулся»:

– Имеете в виду Альберта?

– Да, Альберта Кирилловича, – уточнил Антон.

Широкоскулое лицо Зырянова расплылось в улыбке:

– С Альбертом мы, без преувеличения, как братья.

– Давно знакомы?

– Много лет корефаним.

– На какой почве?

– В смысле – дружим?

– Да.

Зырянов щелкнул себя по горлу:

– На почве: «Не дай себе засохнуть».

– Не хитрите. Беломорцев не алкоголик.

Серые глаза Зырянова удивленно расширились:

– Разве я сказал, что Альберт алкаш?… Мы с ним при встречах так это… по махонькой употребляем для душевного разговора.

Бирюков укоризненно покачал головой:

– Вы же всего раз с ним встречались, когда подсунули под аванс в тридцать тысяч чужие «Жигули». Правда, была еще встреча на развилке дорог у дачного поселка» Астра», но там вы не дали «брату» и слова сказать. А свела вас с Беломорцевым Клава Шиферова. Неужели забыли дела недавних дней?

Зырянов, будто онемев, долго молчал. Видимо, спохватившись, что пауза подозрительно затягивается, он возмущенно заговорил:

– Гражданин прокурор, подобную туфту могла наплести только Клавка. Она, зараза, до безумия задурила башку Юльке Дурдину, но я с ней не корефанил. В прошлом году я из Адлера привез себе секс-куклу. Милана, конечно, тоже не подарок, но насчет левых закидонов сдержаннее Клавки.

– Дурдин всерьез хотел жениться на Шиферовой? – спросил Бирюков.

– Еще как всерьез! Мы с Хомяковым ему внушали, мол, одумайся, чудак. Клавка ведь неисправимая прости… господи. Юлька ощетинился: «Заткнитесь, лопухи! Какая есть, такую и возьму». Ну, прямо анекдот: «У каждого свой вкус», – сказал индус и женился на обезьяне, – Зырянов хихикнул. – А видели бы вы, как Дурдин разрыдался, когда мамка сообщила ему, что какие-то паразиты замочили Шиферову…

Бирюков обратился к Лимакину:

– Надо узнать на АТС, звонила ли Римма Парфеновна в Белокуриху.

– Юлька с ней по мобильнику разговаривал, – быстро вставил Зырянов.

– Разговоры по мобильной связи тоже учитываются автоматикой, – ответил Антон и сразу спросил: – Какого числа вы приехали на курорт?

– Число не помню, но за несколько дней до того, как бандиты укокошили Клавку.

– В курортной гостинице сразу поселились?

– Две или три ночи кувыркались в «Мерседесе». Ждали, когда номер-люкс освободится.

– Точнее не можете сказать?

– Не могу. Пьяный в драбадан был. Мы, как приехали туда, закиряли по-черному.

– Обрадовались, что алиби себе обеспечили?

– В смысле чего?

– В смысле того, что за убийство Шиферовой и Ремера отвечать не придется. Вспомните свою фразу, сказанную по рации «Гродно» у ресторана: «Ястреб, они в машине»…

– Какой идиот такую туфту придумал?!

– Свидетели рассказали. Вы, друзья, так опрометчиво спешили ликвидировать Шиферову, чтобы она не выдала ваши темные махинации, что отважились на бессмысленный риск.

Побледневшее было круглое лицо Зырянова стало багроветь от возмущения.

– Я протестую и требую не обвинять нас голословно! – с апломбом заявил он. – Русским людям не свойственны бесшабашные налеты. Здесь очевиден след чеченских террористов. Вы же ловите в мутной воде ту рыбку, которая сама плывет к вам в руки…

«Бузила», как назвал Зырянова во время обыска понятой Струков, откровенно нарывался на скандал, и Бирюков вынужден был осадить его.

– Мы не на митинге, где можно протестовать и требовать, – строго сказал Антон. – Опровергайте мои слова фактами, а не прожектерскими вымыслами. Против вашей троицы набралась такая масса убедительных улик, что никакими хитростями вам всем не избежать наказания за жестокие преступления. Чтобы не играть в кошки-мышки, сообщу самое неприятное лично для вас: Беломорцев, которого возле «Астры» вы посчитали мертвым, выжил и дал подробные показания, как вы хотели сплавить ему «Жигули» Васютиных.

Зырянов будто не дослышал:

– Каких Васютиных?

– Васютиных, – отчетливо повторил Антон. – Северянина с сыном, которых вы лишили жизни ночью с первого на второе апреля у села Раздольного и упрятали раздетые тела убитых в лесопосадке.

– Ну, это во-о-още туфта безразмерная, – нараспев протянул Зырянов. – Жигулевскую «семерку» синего цвета я купил первого апреля в автосалоне «Обские зори». Позднее по просьбе Беломорцева там же переоформил документы на его имя.

– Не лгите. Ничего вы в «Обских зорях» не переоформляли. Есть официальная справка автосалона, что за первоапрельский день текущего года там было продано всего две автомашины. «Жигули» седьмой модели приобрел Юрий Семенович Васютин, а «девятку» купил Оскар Эрнстович Ремер. Кстати, с Ремером была Клава Шиферова и разговаривала по мобильному телефону с «Ястребком». Не она ли навела вашу троицу на Васютиных?

Зырянов тыльной стороной ладони вытер вспотевший лоб. Натянуто усмехнувшись, обидчиво заговорил: