блиц-визита можно назвать две. Ну, две с половиной. И все они сильно увязаны между собой. Похоже, что китайский визит провалился. Ну, с точки зрения тех ожиданий, которые возлагали на него в Кремле. Китайцы - люди неспешные, измеряют все годами и десятилетиями. Путин столько ждать не может. Его горизонт - максимум следующий понедельник, про годы речь уже давно не идёт. Поэтому «здесь и сейчас» ожидать от Китая было нелепо, но всегда есть надежда на чудо, на армию Венка. И как всегда, несбыточная. Поэтому Турция. Нужно уговорить Эрдогана посодействовать в приемлемом мире или, точнее, перемирии на Украине. Хотя бы временном. Причем не завтра, а сегодня. А еще лучше - вообще вчера. Понятно, не за так. И это - вторая причина спешного визита. Вторая причина - газовый хаб, одна из тем, которые очень поспособствуют Эрдогану в качестве аргумента в предвыборной борьбе. Поэтому Путин в обмен на содействие будет обещать самые шоколадные условия и согласится на все требования Эрдогана, чтобы только решить первую проблему. Требования, кстати, известны: скидка на российский газ «от 25 процентов и выше» и отсрочка платежей за газ, включая уже полученный, минимум на год. Ну, и новое требование - трубу должен построить Газпром за свой счет. У Турции после землетрясения на нее денег нет. Здесь может вырисоваться и причина «два с половиной» - Сирия. Турки прямо заинтересованы в создании сплошной зоны отчуждения вдоль всей границы Сирии и Турции, чтобы отсечь курдов от территории Турции и создать барьер на путях проникновения беженцев из Сирии. Россия пока в ряде локаций создает этому препятствия. Чему турки не рады. Поэтому возможны подвижки и в этом вопросе. Нюанс, конечно, в том, что Турция вряд ли сможет посодействовать в вопросах перемирия. Каток конфликта катится к украинскому наступлению, и остановить его сейчас уже невозможно. Результат этого наступления неизвестен и неопределён, но риски становятся крайне высоки: ВСУ могут разбиться о российскую оборону, но могут и прорвать ее. Или создать иные угрозы - пока наступление не началось, его сценарии сложно оценивать, вероятности любого их них примерно равны. В случае неблагоприятного для Кремля исхода этого наступления позиции на возможных переговорах будут гораздо слабее. А если произойдет качественное изменение обстановки (скажем, ВСУ выйдут непосредственно к Крыму или даже сумеют войти в него) - тогда переговоров может вообще не быть даже теоретически. Отсюда и настоятельная необходимость если что-то делать, то прямо сейчас. До этого крайне волнительного момента. Поэтому и срочный блиц-визит. Попытаться уговорить партнера. Хотя это тоже стратегия чуда - а вдруг оно случится?",Facebook,https://www.facebook.com/mika.al.rami/posts/pfbid025tJd1YDwqZNRXZ1YCtYVVGM5CQhYaJtGhFAz1s3YGWwkFWr5BdQrYUUnWDMjtsHMl,2023-03-27 09:21:26 -0400

Facebook,"СУДЬИ ТВОИ - ВЕЧЕРНИЕ ВОЛКИ Когда-то в юности я смотрел фильм Стэнли Крамера ""Нюрнбергский процесс"". Смотрел в советской прокатной версии, довольно сильно подрезанный (убраны были все эпизоды о блокаде Западного Берлина  1948 г. и упоминания о том, что ""русские начали в Чехословакии, расправившись с Бенешем""). И все же, даже с этими купюрами, фильм оставался сильным. А на днях я посмотрел его целиком (3 часа 8 минут). И этот старый фильм вызвал потрясение не фактами - мы с женой знали их и так, а великолепной игрой и актуальностью для сегодняшней России. Главное в фильме даже не сам судебный процесс, хотя и он показан мастерски, а люди и их отношение к нацизму. Судят четырех бывших видных судей, в том числе мэтра германской юриспруденции Эрнста Яннинга, ставшего в 1935 г. министром юстиции Рейха. Судят за преступные и неправомерные приговоры, обрекавшие на смерть, многолетнее заключение и увечья стерилизации невинных граждан. Они сами не заталкивали заключенных в газовые камеры и не пытали их в застенках, но своим авторитетом и вынесенными ими приговорами они поощряли пытателей и убийц, давали им индульгенцию высокого права. Об этом говорит на процессе американский обвинитель. Блестящий молодой немецкий адвокат Ганс Рольф всецело со своими подзащитными. Он яростно сражается за честь Германии, за честь своих учителей, которые на скамье подсудимых. И шаг за шагом, оправдывая их действия юридическими аналогиями с США, соответствием их решений законам Рейха, в том числе и Нюрнбергским расовым законам, он сам, даже манерой защиты, погружается в практику нацистских судилищ,   этот, казалось бы честный и благородный адвокат... А американцы, сенатор, генерал, требуют от судьи Даниэля Хэйвуда, войти в политические реалии дня - русские готовят Третью мировую, завтра они начнут сбивать американские транспортные самолеты, везущие уголь и продукты питания в осажденный Берлин. Немцы могут понадобиться как союзники - время ли их судить. Но американский прокурор неумолим. Он был с войсками при освобождении Дахау и других лагерей смерти. Он своими глазами видел не лакированную оболочку судебных процессов Рейха, а их прямые последствия - горы трупов, печи крематориев... И он требует сурового приговора. На судью Хэйвуда давят и американцы и немцы. Его немецкая прислуга настаивает ""мы ничего не знали - это Гитлер и гестапо"", да и ""Гитлер не во всем плох - он дал нам работу, он строил дороги"". На него давит обворожительная вдова казненного американцами генерала - фрау Бертхольт, - давит участием в его судьбе и рассказами, как отважно подсудимые когда-то осмеливались отвечать самому Гитлеру, защищая от него честь своих жен... А сами подсудимые говорят друг с другом за тюремным обедом о защите чести Германии, о ее будущем. Они остались патриотами. Но приговор вынесен. И он предельно суров. Сам судья Хэйвуд понимает, что, скорее всего, осужденных вскоре помилуют, но его совесть чиста. И свой главный принцип он открывает немецкому адвокату Рольфу перед самым отъездом на аэродром - ""вы блестяще использовали закон, Ваша юридическая логика безукоризненна, но Вы забыли главное в суде - справедливость"". И эти слова старого американского судьи пусть звучат набатным колоколом в головах нынешних русских судей. Как они похожи на тех героев фильма на скамье подсудимых, как они похожи на тех простых немцев, которые оправдывались незнанием и патриотизмом, и на тех американцев, которые призывали исказить правду суда по соображениям целесообразности. Не столько страх тюрьмы, пожизненного заключения, сколько грядущие муки совести пусть заставят русских судей отказаться от сотрудничества с преступным режимом, как отказался надеть свастику на свою мантию старый судья, министр юстиции Веймарской республики Карл Вик, учитель Эрнста Яннинга.  А сам Яннинг, пошедший на сговор с режимом, сумел осудить себя суровей, чем американский судья, на суде своей совести. Его коллеги так не сумели. Хотите ли вы, русские судьи испытать