– Меня зовут Борис, а это Николай, – представил он своего друга.

Несколько осмелев, Борис обратился к сидевшей на диване:

– А тебя как зовут?

– I’m Jessica,[6] – озорно сверкнув глазами и тыкая себя пальчиком в грудь, ответила плотненькая, ладненькая шатенка. Она заразительно рассмеялась и, ткнув Николая, проговорила. – You Nick! Ok?[7]

– Окей, – кивнул ей в ответ Николай и тоже рассмеялся.

Напряженность улетучилась. Друзья на правах хозяев спросили, стараясь применить все свои знания английского языка:

– Вот ю дринк, мадам? – галантно спросил Николай. – Виски, вино, шампанское?

– Oh, Nick, you’re a good man![8] – проворковала Джесика, погладив Николая по щеке. – Оne bottle of champagne please. Ok?[9]

– Конечно, окей, дорогая, все будет как ты скажешь.

Они заказали шампанское, фрукты, шоколад, конфеты. Короче говоря, пилоты гуляли. Удивительное дело, не зная языка, они прекрасно понимали друг друга. К тому моменту, когда заказанные виски и шампанское подходили к концу, они уже говорили без дополнительных разъяснений.

Николай, почистив апельсин, отделил одну дольку, положил её в рот Джесике, сидевшей у него на коленях. Она, взяв зубами половинку апельсиновой дольки, приблизила свое лицо к лицу юноши, дала другую половинку ему в рот. Они одновременно сжали зубы и оранжевый сок брызнул во все стороны, Джесика, рассмеявшись, стала слизывать капли сока с лица Николая, который тоже смеялся. Все закончилось продолжительным, сладострастным поцелуем.

– Я хочу тебя! Куда здесь можно пойти? – Николай уже не мог сдерживать себя. – Боря, ты не знаешь, как это здесь делается?

– Я думал, что ты знаешь, – ответил Борис, держа в руках бокал с шампанским, из которого он поил Барбару, полулежавшую у него на коленях. – Думаю, что надо вызвать Ядвигу. А вот, кстати и она, сейчас все узнаем.

Николай посмотрел в сторону выхода из кабины. К ним, почему-то спиной, приближалась Ядвига. Девушка пятилась, размахивая руками, одновременно что-то объясняла наступавшему на нее американцу, при этом она несколько раз произнесла имя Джесика. Что говорил ей наступавший на нее парень, слышно не было.

Барбара тоже увидела эту картину, она вся напрягалась, быстро встала с колен Бориса и, подойдя к Джесике, что-то очень быстро сказала ей. Джесика побледнела. За спиной Ядвиги она не видела того, кто наступал на подругу, но слова Барбары повергли её в шок. Она прижалась к Николаю и скороговоркой проговорила:

– Nick not give me to him. He beats me. I love you, do not give![10] – девушка закрыла лицо руками и положила голову на грудь пилота.

– Не бойся, я тебя никому не отдам, – он обнял девушку и, успокаивая как маленького ребенка, погладил по голове.

В это время парень, наступавший на Ядвигу, рассмотрел за её спиной сидевшую на коленях Николая Джесику и, отодвинув закрывавшую собой вход Ядвигу, шагнул к Николаю. Он был в пальто без шапки, пылающее яркой краской лицо выдавало в нем сильное волнение либо сильную степень опьянения. Парень подошел к парочке и, ни слова не говоря, схватив Джесику за руку, резко потянул к себе. Николай перехватил запястье соперника и сдавил ее так, что пальцы гостя разжались, рука девушки освободилась.

– Пошел вон! – приказал Николай.

Он поднялся, посадил Джесику на диван и сделал шаг вперед, закрыв девушку от агрессивного парня. Американец, в свою очередь, услышав русскую речь, взбесился:

– Oh, Russians? Very good, – он махнул рукой в сторону выхода. – You, go home, Ladd Field, Kamchatka![11] – он рассмеялся пьяным смехом и, показав указательным пальцем на Джесику, сидевшую в уголке дивана, закончил свою речь. – This is my girl[12].

Рыбаков не тронулся с места, он стоял по-прежнему заслоняя девушку. Тогда американец попытался толкнуть Николая в плечо, но его рука соскользнула, и ладонь попала прямо в челюсть. Лётчик отшатнулся, но тут же развернулся и что было силы ударил парня снизу в подбородок. Соперник рухнул на пол.

– Ты что, с ума сошёл?! – взволнованно проговорил Борис. – Ты его можешь убить, – наклонившись, он начал щупать пульс пострадавшего. – Дайте воды!

– Успокойся, – тронул его плечо Рыбаков, – голову он разбить не мог, на полу мягкий ковёр, это – нокаут.

После того как лицо пострадавшего побрызгали водой, он открыл глаза, ошалело повращал ими, стараясь понять, что с ним произошло и где он находится. Борис помог ему сесть.

– Да оставь ты его, сам напросился, – бросил приятель, растирая кулак, которым пришлось ударить.

В это время в проёме входа появился охранник в черном костюме и два полицейских, которые держали руки на рукоятях пистолетов. Они остановились, оценивая происходящее. Старший наряда, указывая на сидевшего на полу, проговорил:

– This – to the hospital, – и, обращаясь к Борису и Николаю, продолжал. – Stand up, please, hands on the table.[13]

Полицейские заставили русских летчиков упереться руками в стол, ноги поставили на ширине плеч и, не церемонясь, обыскали. Оружия не нашли, но, увидев документы, удивились:

– Оh, Russian officers, very good. I must inform the military police.[14]

Барбара подбежала к офицеру полиции и затараторила:

– There is no need to the military police, mr. officer.[15]

Полицейский отреагировал мгновенно. Он строго, даже с какой-то ярко выраженной неприязнью, резким движением, показал указательным пальцем на кресло и сквозь зубы проговорил:

– Sit down![16]