— Тогда я умываю руки, — сказал Брэдшоу. — Мой юридический отдел приготовил все необходимые для заключения союзов документы, но дальше в этом фарсе я участвовать не собираюсь.

— Я уже взял на себя всю ответственность перед императором, — сказал Реннер. — У меня карт-бланш.

Таррен Второй, похоже, такой же сумасшедший, как я. Мне это нравится.

— А вы не думаете, что это ловушка? — поинтересовался Брэдшоу.

— Нет, — сказал Реннер. — Я прочитал досье, собранное разведкой на этого Джелала. Он хитрый и скользкий, но он профессионал и патриот. Он понимает, что против скаари в одиночку не выстоять, и не пойдет против союза.

— Вдобавок он получит регентство. — Этим замечанием я скорее попытался напомнить ребятам о своем присутствии, нежели внести свою лепту в разговор, явно идущий уже не по первому кругу. — Его помыслы корыстны, а значит, ему можно доверять.

— А если Керим вас убьет? — с кислой миной поинтересовался посол.

— Это будут уже ваши проблемы, — сказал я.

— Вот именно, — сказал Брэдшоу. — Этих проблем я и стараюсь избежать.

— Посол, я не буду включать Голос Императора на полную мощность, но все же поинтересуюсь от его имени, — сказал Реннер. — Вы видите другой способ заключить союз с Калифатом в следующие… ну, скажем, полтора месяца?

— Нет. Пока нет.

— Это я и хотел услышать, — сказал Реннер. — Значит, будем действовать по-моему. Алекс?

— Я готов, — сказал я. — Давайте уже покончим со всем этим.

Утром начался форменный цирк.

У политиков есть одно главное отличие от нормальных людей. Задачу, которую нормальный человек решит за пятнадцать минут, молча и эффективно, политик будет решать часа три, с большой помпой и ритуальным целованием младенцев, при обязательном стечении народа и непременном участии прессы.

Меня хоть младенцев целовать не заставили, но без прессы, конечно, обойтись было нельзя. Собственно, бросать вызов Кериму мне пришлось именно через прессу — на территорию дворца для торжественного швыряния перчатки в лицо оппонента нас бы все равно никто не пустил.

В пять часов утра Джелал ад-Дин убыл из посольства и пробрался на свое место в окружении калифа.

В семь часов утра мы устроили очередной брифинг, на котором была выработана общая стратегия действий.

В восемь часов утра посол связался с представителями средств массовой информации и сообщил, что мы намерены выступить с заявлением.

В восемь тридцать случайно разбуженный мной Риттер обозвал меня идиотом.

В девять утра я вышел на балкон посольского кабинета и увидел огромную толпу, которая собралась перед зданием. На балкон были нацелены сотни камер, и, честно говоря, я чувствовал бы себя увереннее, даже если бы это были оружейные стволы.

В девять ноль пять я начал говорить.

В девять двадцать одну я говорить закончил.

Толпа взревела, еще когда я произнес слова про «волю Аллаха» и «холодная сталь решит этот спор», и не умолкала еще минут пятнадцать после того, как я замолчал.

В девять тридцать мою речь уже транслировали по всем местным каналам.

В десять два ноля я уже пил кофе в своих апартаментах, и Риттер второй раз сообщил мне, что я идиот.

В десять пятнадцать все местные телеканалы показали ответное выступление Керима ад-Дина.

Калиф был в бешенстве и едва ли не брызгал слюной прямо с экрана. Он обещал изрубить самозванца, то бишь меня, на куски и сразу же после этого вышвырнуть жалких приспешников и мелких коварных интриганов, то бишь имперскую дипломатическую миссию, с планеты, причем утверждал, что на все это ему потребуется не больше местных суток. Так же он обещал страшные кары всем, кто шакалит у кленнонского посольства, и вот тут я не совсем понял, кого он имеет в виду. Может быть, своего племянника Джелала. Вроде бы, кроме него, тут никто не «шакалил».

В десять тридцать Реннер заверил меня, что все идет по плану, и предложил использовать юного энсина Бигса в качестве спарринг-партнера для тренировки перед поединком с Керимом. Я сообщил, что вполне уверен в своих силах, и от услуг юного энсина Бигса отказался. Бой с Керимом — это одно дело, а вот вступать в ближний бой с кленнонцем без особой необходимости мне не хотелось. Даже в щадящем режиме тренировки.

К полудню для обсуждения условий предстоящего поединка в посольство прибыла официальная делегация секундантов калифа, и выяснилось, что я зря беспокоился о судьбе Джелала, ибо он эту делегацию и возглавлял. Джелал вообще представлялся мне типичным воплощением великого визиря, хитрого, коварного и вечно лелеющего планы по захвату власти. Ему бы для антуража еще пару принцесс похитить и в башне запереть…

Керим продемонстрировал свою полную предсказуемость и действительно выбрал в качестве оружия раритетные кривые сабли, а я вконец уверился в своей и кленнонской правоте. Нельзя доверять управление государством столь неуравновешенному типу. В спокойные времена его правление еще бы имело какие-то шансы закончиться благополучно, но где те спокойные времена? Пока мы тут между собой не можем договориться, древний флот скаари продолжает свое продвижение к нашим планетам.

Поединок должен был состояться завтра на площади перед дворцом калифа, биться решили на рассвете.

Место было выбрано не случайно, именно там протекала и прошлая битва за власть. Претендент рвется во дворец, нынешний калиф пытается не дать ему пройти.

Что должен был символизировать рассвет, лично для меня осталось загадкой.

В три часа пополудни Джелал отбыл, формально пожелав мне удачи.

Мы пригласили журналистов внутрь и устроили импровизированную пресс-конференцию, после чего Реннер заявил, что на сегодня мы поработали достаточно, и разогнал всех отдыхать. Дескать, завтра великий день, и не стоит портить его усталыми помятыми рожами.

Бессонная ночь оказалась сильнее волнения перед завтрашней схваткой, и в четыре часа, после плотного обеда и выкуренной трубочки, я завалился спать. Мне ничего не снилось, и когда я проснулся в половине третьего ночи, я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим.

На кухне посольства всегда кто-то есть, и мне удалось раздобыть себе свежесваренного кофе. Прихватив с собой кофейник и трубку, уже набитую табаком, я вышел на балкон и обнаружил на соседнем балконе полковника Риттера, который сидел в шезлонге и пялился в звездное небо Леванта.

— Чем больше я узнаю монархию, тем больше вижу в ней преимуществ перед развитой демократией, — заметил он, перебираясь ко мне. — Для выборов демократически избранного лидера потребовалось бы несколько месяцев напряженной работы и бюджет, сравнимый с годовым оборотом какой-нибудь не слишком развитой колонии. А все, что требуется при монархии, — это всего пару раз саблей махнуть. Дешево и эффективно. Хотя это и варварство, конечно.