— Что ты решила? — вопрос был более прозрачен.

Недвусмысленно Герман ставил меня перед выбором. Либо он, либо Слюсаренко.

— Я не знаю, — уткнулась в ладошки, лежащие на коленях, чуть ли не захлебываясь водой.

— А кто знает? — голос Макарова стал на октаву выше.

— Я боюсь, — пришлось признаться в том, что меня беспокоило.

— Неужели ты думаешь, что я не смогу тебя защитить? — набычившись, спросил мужчина.

Я по голосу слышала, что Герман начинает заводиться, хоть и пытается не показать своего состояния.

— Он меня убьет, — я подняла лицо. На моих глазах блестели слезы. — Он так и сказал, что убьет меня, если я вдруг надумаю от него уйти без позволения.

— Значит, предлагать тебя за деньги он может, а иначе нет? — рыкнул мужчина, непонятно к кому обращаясь.

И тут я не выдержала и выдала все, что накопилось в груди.

— Ведь я для вас яблоко раздора. Вы постоянно меряетесь, кто из вас круче и у кого тверже яйца. Я больше чем уверена, что не будь твой заинтересованности во мне, Слюсаренко даже не обратил бы на меня внимания. Он еще в беседке заметил твое отношение и решил на этом сыграть. Неужели я не понимаю? Я так же не уверена, что с твоей стороны все обстоит менее плачевно, — я уже не сдерживала себя. Боль, копившаяся месяцами, выплеснулась через край. — И я не хочу в один прекрасный миг оказаться с проломленной головой. Хватит уже одной жертвы.

— Какой жертвы? — мужчина напрягся.

— Виталий однажды обмолвился, что в его жизни была одна красотка, которая долго ломалась, так доломалась до того, что ее нашли в подвале с проломленным черепом.

Слюсаренко тогда напился и начал откровенничать, что с ним случалось не часто.

— Он случайно не называл ее имени? — Герман подошел ко мне вплотную.

— Да вроде нет. Лишь упоминал про какую-то ежевику, говорил, что она слишком сладкая снаружи, но кислая внутри.

Макаров почернел лицом, но никак не стал комментировать мои слова, лишь тяжело провел ладонью по лицу, словно пытаясь избавиться от воспоминаний.

— Понятно. Собирайся, — резко сказал мужчина.

— Поедем за твоими вещами, пока еще не поздно.

— Что ты имеешь в виду? — вода из ванной выплеснулась на пол. Я слишком быстро попыталась встать.

— Ничего. Так надо.

— Ну, надо, так надо, — я вылезла из воды в объятья Макарова, который подал мне огромное махровое полотенце, в которое и закутал с головы до ног.

Я, как настоящий солдат, собралась буквально за десять минут. По всей видимости, сумасшедшая ночь закончится еще не скоро. Макаров оделся еще быстрее, ему хватило минуты. Оставшееся время он следил за мною, словно цербер. Однако надо отдать должное мужчине — не подгонял. Хотя, я почти ощущала кожей, с каким нетерпением Герман ожидал окончания моих сборов.

В моей голове роились сотни мыслей, главной из которых была «что же будет завтра?». Этого я не знала.

Хотя, кое-что могла предположить.

Слюсаренко будет в бешенстве.

Я представляла, как он отреагирует на полную недоступность моего номера телефона и отсутствие моей персоны в квартире. Вещи, купленные на деньги Виталия, я предусмотрительно оставила все на месте. Повторения истории с часами мне не хотелось. Хотя я не думала, что Слюсаренко будет настолько мелочиться. Он, скорее всего, поступит иначе. А вот как, только лишь ему и известно.

Из квартиры забрала только лишь документы и кое-что из шмоток, которые были приобретены задолго до знакомства с Виталием.

Мда. Не густо.

Я кинула на заднее сиденье автомобиля Германа пару пакетов. Как оказалось, в них уместилась вся моя жизнь.

«Как пришла голой, так и ушла», — эта мысль не давала мне покоя.

Макаров при сборе вещей присутствовал, но никаких ценных указаний не выказывал. Однако если судить по одобрительному взгляду, брошенному при выходе из квартиры, я все сделала правильно.

На что я шла?

Не из одной ли кабалы в другую?

Недавняя проверка, устроенная Германом, свидетельствовала о многом. Мужчина требовал к себе полного и безоговорочного доверия. К чему это могло привести меня?

Не стала ли я, подав мужчине руку, на путь, ведущий к собственной смерти? Эта мысль все чаще и чаще стала приходить мне в голову.

Могло ли случиться так, что я поставила не на ту лошадь? И не скрывается ли за личиной доброго и ласкового мужчины еще больший деспот и сатрап, нежели Слюсаренко?

Ведь я могла и ошибиться в оценке Макарова.

— О чем задумалась? — через зеркало на меня внимательно смотрел Герман.

— Мне завтра на работу, а от тебя добираться гораздо дальше.

— Ты можешь не ходить на работу. У меня достаточно средств, чтобы обеспечивать не только себя, но и тебя.

Ну, вот. Начинается.

В сердце вонзилась острая игла.

— Мне нравится моя работа. Там я ощущаю себя востребованной. Для меня крайне важно иметь собственные средства для существования, — сквозь зубы произнесла, полагая, что история начинает повторяться.

— Я не предлагаю тебе совсем уволиться, а только лишь на время. Пока не утрясу все вопросы с Виталием, — Герман взял мою руку и поднес к губам. — Ты можешь взять на время отпуск или же отгулы?

— Считаешь, что он может мне навредить? — меня интересовало мнения Макарова по этому поводу.

— Считаю. Может, — коротко бросил мужчина, лишь на миг отрывая взгляд от дороги.

В его устах это звучало даже не как предупреждение, а как серьезная угроза.

Для меня стало ясно одно, Макаров знал что-то такое о Виталии, что не лучшим образом его характеризовало. А с учетом сведений сообщенных мною, для Германа добавился еще один фрагмент в общей картине.

Я повела плечами. И совершенно не от холода. В машине была вполне комфортная температура.

Этой ночью Макаров впервые не стал проявлять инициативу и провоцировать меня на секс. Он лишь прижал меня к себе и сказал «спи, утро вечера мудренее». Было немного удивительным слышать подобное изречение в устах мужчины. Я возражать не стала, заснув сном младенца. К сожалению, под утро мне приснился кошмар, как будто я попала в загон с огромными собаками, то ли доберманами, то немецкими овчарками, которые кинулись на меня нападать с нескольких сторон. Вначале поводки, державшие собак и закрепленные за края вольера, не позволяли им ко мне приблизиться, но постепенно они вытягивались, истончаясь, и морды злобных псов оказались со мною рядом. Я же находилась в самом центре вольера. Возможности убежать у меня не было, если только подпрыгнуть и зависнуть в воздухе. Безвыходность ситуации заставила меня покрыться липким потом.