Я подавил желание зажмуриться. Правда, ничего такого серьёзного не случилось. Голова валяющегося на полу не лопнула, как я ожидал, а ответила далёким звуком, словно удар был по чему-то твёрдому. Сплошная кость там у него, что ли?

– Не родился ещё тот умник, который бы перехитрил Креалковского. – Второй удар последовал за первым. – Что, плохо, да? А ведь сам приставил приклад к животу, нарушив защитную сеть источника. Тоже мне, Мастер! Таких элементарных вещей не знаешь! Сколько раз я тебе говорил: учи хроники других мастеров. Там как раз рассказывается, как вас, убогих, убивать. А тебе бы только развлекаться. – И голова незадачливого парня получила ещё один удар, но на этот раз не прикладом, а военным ботинком. – Пока сеть была целой, источник восстановил бы тебя даже из пепла!

Креалковский отбросил оружие, достал из кармана несколько небольших тонких стилетов. Кругляши на концах рукояток красиво бликовали синим, намекая, что это не просто оружие, а артефакты. Окончательно перевернув парня на живот, он последовательно воткнул несколько стилетов в тело парня, каждый раз вызывая у того болезненный вскрик.

Мне можно было и закрыть глаза, всё же смотреть на такое было не очень приятно, но моё любопытно уж очень разгорелось. Голова моя не поворачивалась, но я старательно косил глазами, разглядывая точки, в которых оказались воткнуты стилеты-артефакты. Если не ошибаюсь, были проткнуты пять энергетических узлов организма, из девяти мне известных. Креалковский вбивал стилеты с широким размахом, но те едва проникали в тело, словно оно было резиновым. Каждый удар сопровождался вскрикиванием.

Шестым стилетом Стёпа долго примерялся, словно сомневаясь, потом всё же вогнал стилет в позвоночник, чуть ниже шеи, где была ещё одна точка, которая блокировала чувствительность всего тела. Если бы воткнул этот стилет первым, то остальные бы парень не почувствовал. Жёстко.

Затем Креалковский встал, расстегнул защёлки, которыми были пристёгнуты руки и ноги Любавы, бесцеремонно спихнул девушку на пол, словно она была для него куклой или манекеном. Девушка ощутимо ударилась головой, судя по звуку, но этот урод даже не обратил на это внимания.

– Осторожно, она же живой человек. – Не выдержал я такого отношения к живому и близкому мне человеку.

– А, курьер. – Улыбнулся мне Стёпа. – Извини, но твоё мнение меня не интересует. Ты своё отработал. Помолчи, не мешай. За это возможно я даже не буду тебя убивать.

Он сделал шаг ко мне, и мой рот обзавёлся резиновым кляпом, который он достал откуда-то сзади. Я не сопротивлялся, отлично понимая, что этот тип вполне может мне и зубы выбить.

Кляп неприятно отдавал вкусом силикона. Явно стационарная игрушка, от него идёт цепочка к креслу. Интересно, а его хоть моют, перед тем, как пихать в рот очередной жертве?

Больше Стёпа на меня не отвлекался. Вернулся к мастеру, резким движением поднял и положил его на кушетку. При этом перевернул на спину, и теперь расслабленное тело Мастера висело, опираясь на небольшие рукоятки стилетов. Я видел, как стилеты постепенно погружаются в тело парня.

Руки и ноги открыто свисали не долго. Через десять секунд они оказались пристёгнуты, после чего Стёпа вообще снял свой шлем и небрежно кинул его в тот угол, в котором тихо сидела девочка. Она явно привычно поймала часть тактического костюма и осторожно положила рядом с собой, где лежали и мои вещи.

– Вот теперь можно и поговорить. – Улыбнулся Креалковский прямо в лицо тяжело дышащего Мастера. – Надеюсь, ты настроен на диалог. Там мои друзья разбираются с охраной монастыря, но, боюсь, надолго их не хватит. Вот уж не ожидал тут встретить столько охраны. Из-за экономии времени мне придётся вставить оставшиеся блокираторы узловых ключей, и ты потеряешь последнюю силу.

– Этим меня не убить. – Презрительно заявил мастер. – Источник не даст тебе вынести меня за пределы.

– Я решу это вопрос. – Хмыкнул Стёпа. – Так где, ты говорил, моя дочь? – И он достал ещё три стилета, показав их Мастеру.

– Вытащи! – С большой опаской в голосе, Мастер попытался дернуться, но движение получилось слабым. – Я же теряю силу! Без силы я потеряю сознание! Ты ничего не сможешь узнать.

– Пока что не всю теряешь, три ключа свободны. – Весело возразил Степан. – Но если будешь упорствовать, отключу их тоже. – Повертел он стилетами в руке. – Силы в твоём теле много, но и она не бесконечна. Умереть ты не умрёшь, тут ты прав. Но на долгие годы впадёшь в кому. Даже этого не знаешь, неуч. Без подпитки источника ты никто и звать тебя «никак». Где моя дочь, ты забыл ответить!

И Креалковский с размаху ударил парня по груди, загоняя стилеты ещё глубже. Мастер не вскрикнул, как я ожидал, а только охнул. Только потому я вспомнил, что шестым стилетом ему отключили чувствительность к боли. Зачем это сделал Стёпа, я не понял. Ведь без боли человека пытать бесполезно!

– Я не знаю ничего про твою дочь! Вытащи! Я не хочу терять силу! – Похоже, на мастеров источников тоже есть управа, но они реально неубиваемые. – Её после захвата почти сразу же увезли отсюда!

Креалковский замер, потом медленно выдохнул.

– Так я с самого начала был неправ, она тут всё же была. Почти два года потерял впустую. – С задумчивой досадой еле слышно пробормотал Стёпа. – Получается, её действительно схватили по приказу Второго Наследника Шиманских, как мне и сказали сразу добрые люди. А он ещё смел утверждать, что не делал этого, что это наветы его врагов из рода. – Креалковский задумчиво нахмурился. – Я, признаться, грешил на старшего их рода. Зря, получается, отправил его. Мучается теперь, мне прямо его жалко. – Он с улыбкой хмыкнул, намекая, что сожалений на самом деле никаких нет. – Ничего, сдохнет окончательно – одним моральным уродом будет меньше. Я примерно представляю, где лаборатория по производству измененных, которой командует Второй Наследник, но мне нужно знать точно. И ты мне это расскажешь.

– Я этого не знаю. – Мастер источника делал вид, что уже успокоился, хотя, по дрожащим пальцам было видно, что не совсем. – Неужели непонятно, что такую тайну мне бы никогда не доверили?

– Это да, такому как ты, я бы даже кричать «занято» в туалете не доверил. – Совершенно серьезно заметил Стёпа. Он обернулся на дверь. –