Они встретились на самой границе, где земли Горных, соприкасались с землями Степных. Все на машинах, на обочине сумеречной дороги.

– Приветствую тебя, Император, Горных Волков!

Они обменялись рукопожатием и быстрыми объятиями, а после оба ударили себя кулаком в грудь и кулаком о кулак. Так было принято приветствовать друг друга дружественным кланам.

– Поздравляю. Ты взошел на престол.

– Спасибо. По какому делу ты вызвал меня…Вахид.

Император посмотрел парню в глаза, как и тот посмотрел на императора и ощутил всю мощь и властность повелителя одного из самых сильных главенствующих кланов на себе. Это была их первая встреча. Но наверняка не последняя. И Велес Константин знал зачем император захотел увидеться. Ни для кого не секрет, что сейчас объявлена война между горными и вампирами. Константин пока не принял ни чью сторону.

Хотя давно не имел ничего общего с вампирами. Не имел и не хотел иметь. Потому что…потому что все они виноваты в смерти его матери Кристины. Она погибла из-за проклятых амбиций короля, из-за того, что Николас был слишком занят своим назначением в Нейтралитете и начал войну с Курдом. Пострадала семья. И убили…убили именно ЕГО мать.

Мать, которую он боготворил, мать, которая была для него намного большим чем просто родившая его женщина. Она была идолом, который перенес все страдания Вселенной и не сломался. И он жалел о каждом дне, что провел не рядом с ней.

После нее остались только письма. Он помнил каждое из них наизусть, каждое прочитал и затер до дыр, пробуждая свою ненависть и разочарование, питая их яростью и непониманием почему именно его мать погибла.

– Я знаю. Какие узы связывают тебя с вампирами. Знаю, что они твоя родня. Но ты прежде всего король, Велес-Константин. Ты прежде всего правитель, ты отец своего народа. Тебе решать, что лучше для твоих людей, что лучше для нас волков – быть под вечным гнетом вампиров, быть их вечными рабами или стать свободными от их гнета и объединиться чтобы править самим своими землями.

– А я знаю, что значат для горных волков семейные узы, что значит семья и родная кровь. И что ни один из Горных никогда не предаст члена своей семьи.

Их взгляды встретились и каждый из них понял друг друга. Что ж…парень не так прост как кажется, только в отличии от самого Константина у Вахида был огромнейший козырь.

– Если семейные узы так важны, то важны они должны быть для всех членов семьи. Не так ли?

– Именно так! – подтвердил молодой король ликанов.

– Тогда спроси у короля вампиров как именно он собирается использовать деустал. Тот, камень, что возрождает из мира мертвых…а потом вернись ко мне и скажи с кем ты заодно и кто твоя стая.

Вахид уехал. Он оставил Велеса одного. Оставил стоять посреди густого леса и закрыв глаза представлять себе самое первое ЕЕ письмо. Письмо его мертвой матери к нему. Письмо, в котором она рассказывает об их первой встрече после долгих лет разлуки.

***

«Велес не торопился подойти ко мне, он смотрел на нее янтарными глазами, блестящими то ли от солнца, то ли от волнения, но не подходил. А я не решалась позвать. Велес больше не был ребенком, которого легко можно сцапать в объятия и поцеловать, взъерошить его волосы. Он стал подростком. Угловатый, колючий, стеснительный и в то же время злой на собственное меняющееся тело, ломающийся голос и бушующие гормоны. А еще больше злой на меня, за то, что видел в лучшем случае раз в году на свой день рождения, и то по «скайпу». По людским меркам ему только восемь, но он растет скачкообразно, и физически Велес развит на все четырнадцать. Рост замедлится, когда он достигнет совершеннолетия. Когда ему исполнится восемнадцать, он больше не изменится, будет выглядеть мальчишкой навсегда. Красивый мальчик. Особенный. Мой сын. Рожденный от любви, в муках и такой желанный. Я предательница, потому что позволила члену с яйцами диктовать мне свои условия и разлучить с сыном. Боже, неужели я любила мужа сильнее, чем собственного ребенка?

– Привет, – я попыталась улыбнуться, но вышло лишь жалкое подобие улыбки.

– Здравствуйте, – ответил сын и прошел в кабинет, сел за компьютер.

– Велес, ты не узнаешь меня?

– Узнаю.

Он включил компьютер и с равнодушным видом открыл страницу поиска.

– Велес, я вернулась, я больше никуда не уйду.

Паренек хмыкнул и пожал плечами, что-то написал по-английски. Открылся сайт компьютерной тематики.

– Давай, завтра сходим куда-нибудь. Например, на футбол? Или в кино?

– Я не люблю футбол. А у Влада есть собственный кинотеатр. Наверное, и здесь вы бываете очень редко, если не знаете.

Я закусила губу, в груди начало саднить, сердце сжималось и разжималось в болезненных спазмах. Как же он прав. Я ничего не знаю. Не знаю, что он любит, чем увлекается. О чем мечтает, какой его любимый цвет. Черт, я отвратительная мать. И это жуткое «выканье», словно он подчеркивал, насколько мы чужие.

Я прошла по кабинету, придвинула стул и села рядом с сыном. Он нервничал. От меня этого не скрыть. Сущность дампира улавливала малейшие изменения в его настроении.

– Хорошо, давай по-другому. А куда ты бы хотел сходить?

– С вами – никуда.

Я резко развернула его к себе, хотела что-то крикнуть, высказаться, вспылить, но в горле стал комок, слова застряли, растворились, я подавилась ими. По щеке медленно поползла слеза.

– Чего ты хочешь, Кристина? Я не знаю тебя, я не видел тебя больше полутора лет. И вот ты являешься и хочешь поиграть в заботливую мать?

Черт, как же больно! «Кристина», а не мама…слезы катились и катились, а я жадно пожирала его взглядом. Как же сильно мне хотелось видеть в его глазах любовь. Но я не заслужила. Я смахнула слезы и тихо прошептала:

– Прости меня. Дай мне шанс…один…я буду очень стараться. Я скучала по тебе.

Слова казались пустым и фальшивым звуком.

Велес отвернулся к компьютеру и снова что-то написал. Я молчала. Мне вдруг стало настолько тоскливо и одиноко, что захотелось завыть. Он не простит. Наверное, поздно я лезу к сыну со своими извинениями. Где я была, когда он рос, болел, плакал? Велес резко встал и вышел из кабинета, а я посмотрела на экран компьютера, где большими буквами было написано: «Я люблю автогонки». И я засмеялась, сквозь слезы. Боже, какая же я дура. Мой собственный сын намного лучше, чем я сама, потому что не смогла бы простить, а он…он дает