— Я сейчас пытаюсь разобраться в похожем деле, и мне очень не хватает информации.

— Анамнез…

— Мне не нужен анамнез, Роман Алексеевич, — перебил я мужчину. — Мне нужны ваши наблюдения. То, чего нет в документах, записях, картах и научных работах. Я не буду использовать информацию, полученную от вас, официально, в суде или где-то еще. Не буду даже упоминать ваше имя. Мне просто надо понять.

— Понять… — Заварский отпил из бокала, покрутил его задумчиво в руке, перевел взгляд снова на меня. — Я в Москве пробуду еще три дня. Завтра с утра у меня лекция примерно до обеда. Давайте встретимся после нее в районе Плющихи, где-то в час — полвторого, — он протянул мне визитку. — Мой номер.

Я убрал картонный прямоугольник в карман и поднялся, снова пожав руку Роману Алексеевичу.

Шелестова сидела за все тем же столиком, неслышно переговариваясь о чем-то со своим спутником. О чем-то, что ей не особо нравилось, судя по выражению лица. Мужик явно настаивал, жестикулировал, его глаза горели, предвкушающая улыбка не сходила с породистого лица.

— …обязательно со мной. Я просто хочу сказать… — уловил я обрывок фразы, прежде чем приблизиться вплотную.

— Могу я пригласить тебя на танец?

Шелестова резко обернулась и замерла.

— Зм… Волков, — закрыла на секунду глаза, снова открыла. — И почему я не удивлена?

— Мара? — вздернул вопросительно брови ее спутник.

— Познакомьтесь, — вздохнула девушка. — Ярослав Волков, Антон Измайлов — доктор…

На этот раз я ограничился простым кивком. Мара говорила что-то еще, но мне было все равно. Я видел, как двигаются ее губы, как меняется на лице мимика, а сам хотел только утащить девушку подальше от этого кренделя. Совершенно непонятного кренделя с запахом смерти настолько сильным, что казалось, тварь с косой стоит у него за плечом.

— Очень приятно, могу я пригласить вашу спутницу на танец?

Докторишка нахмурился, переводя озадаченный, недовольный взгляд с меня на Шелестову. Ему явно не нравилось, что их беседу прервали, на породистом лице читалась почти угроза.

— Волков, почему ты просто не прошел мимо? — снова вздохнула верблюжья колючка, все же поднимаясь. — Антон, я ненадолго.

— Мара? — прозвучало так… странно, с нотками чуть ли не паники и неприкрытой угрозы в голосе.

— Все хорошо. Лучше подумай, что дальше, — странная фраза, брошенная мимоходом, заставила меня насторожиться. Но все мысли тут же смело.

Гад внутри почти упивался вкусом девушки, взявшей меня под руку. Сладко и очень вкусно. И хочется ещ-щ-щ-е.

Тьфу.

Я дернул головой.

— Что ты здесь делаешь? — нарушила молчание хозяйка отеля.

— А ты?

— Я с Антоном, составляю компанию.

Джаз сменился чем-то легким и неторопливым, позволяющим мне прижать к себе девушку и двигаться с ней по залу, не особо следя за рисунком танца.

Маленькая ладошка скользнула по лацкану пиджака и замерла на плече. Идеально.

— У меня здесь были дела. Поужинай со мной завтра, — предложил, всматриваясь в пасмурные глаза.

— Волков… Ну вот на кой черт оно тебе надо, а?

— Мне интересно, — пожал я плечами, понимая, что между нами все же ужасно много свободного пространства. Шелестова меня практически гипнотизировала. Как факир гипнотизирует кобру. Из-за пришедшего в голову сравнения усмешка искривила губы.

— Слушай, Ярослав, — она смотрела в мои глаза открыто и с вызовом, — я не белая и пушистая, полная противоположность Инессе, у меня куча проблем и тараканов, двое детей, отель с его постояльцами, а с недавних пор еще и собака, которую хочется прибить, и после ужина, каким бы он ни был, в кровать я лягу одна…

— И? — я рукой чувствовал изящный изгиб женской спины и теплую ткань платья, и с каждой секундой моя уверенность только крепла. С каждой секундой я поддавался этому странному гипнозу все больше и больше.

— Осмысли то, что я тебе сейчас сказала, — дернула уголком губ Шелестова.

— Осмыслил. И все равно приглашаю на ужин.

— Черт с тобой, Ярослав Волков, — вздохнула Мара. — Завтра в восемь, где-нибудь в центре.

— Я заеду.

— Не стоит, — качнула девушка головой, и прядка волос скользнула по кремовому плечу.

Я прокружил верблюжью колючку и снова прижал к себе. Маленькая, сексуальная, сладкая, интересная. Очень интересная. И, похоже, совсем не понимает, кто я такой, но все равно держится настороженно.

— Как скажешь. А номер телефона?

Она фыркнула.

— Сам узнаешь, — и освободилась из моих рук. — До завтра, Волков, — бросила через плечо, направляясь к Антону, которому так по-детски хотелось придумать рифму.

Я хмыкнул.

Окей.

[1] Для Мамы Ошун, Покровительницы рек, озер, ручьев и водопадов. О, Прекрасная Ошун, Королева чувственности, женская сила. Ты красива и эротична. Та, кто часто отдыхает у своего водопада. Ае Еу! Услышь мои молитвы, Ошун. Прими мои подношения. Вступи в мое сердце, мои руки, мои ноги. Станцуй со мной.

[2] Нас впереди ждет долгая ночь.

[3] Начнем.

Мара Шелестова

— Кто это был? — тут же спросил Антон, стоило вернуться за столик.

— Знакомый, — пожала плечами, не желая вдаваться в подробности и не считая нужным что-либо объяснять.

— Какой-то он…

— Настойчивый, — процедила сквозь зубы.

— Да нет, скорее… угрожающий.

— Как скажешь. Ты подумал? Решил чего хочешь дальше?

Минералка помогла остудить пылающие щеки, разговор ни о чем — отвлечься от мыслей и ощущений мужского тела, прижимающегося к моему. Его руки все еще чувствовались на теле, запах забивал ноздри, как тяжелый наркотик путал сознание, желтые глаза не отпускали. И столько вызова было в этом взгляде, столько спокойной расчетливой уверенности. Когда мужчина так смотрит, так обнимает, отказаться очень сложно, практически невозможно. Волков не принял бы отрицательный ответ, не успокоился бы, не отступил. И это подкупало, подкупало чуть ли не больше, чем его предельная откровенность.

Ну и да, черт возьми, Ярослав очень привлекательный мужчина. Очень сексуальный мужчина, очень харизматичный. Очень… заметный. Такого не пропустишь в толпе, такому вслед оборачиваются все особи женского пола, начиная с двенадцати и заканчивая девяносто. Сильный, уверенный, спокойный, какой-то даже холодный, скорее всего из-за этого ненормального цвета радужки.

Во время танца я чувствовала чуть ли не стальные мышцы у себя под рукой, он вообще был будто весь отлит из стали.