— Ты нашла нечто большее, мою душу. Теперь она принадлежит тебе.

— Разве такое может быть? — спросила я смотря в любимые глаза.

— А почему нет? Разве ты не чувствуешь, что теперь мы связаны?

— Я чувствую, что я безумно счастлива быть здесь с тобой. И больше мне ничего не надо.

— Увы, но тебе уже пора возвращаться. Тебя очень сильно заждались люди которым ты не безразлична.

Мне не хотелось просыпаться, но глаза застелил туман и я почувствовала, что проваливаюсь.

Отходя ото сна я попыталась открыть глаза и в этот раз сделать это было легче.

— Ал, смотри! — послышался знакомый женский голос.

— Привет. — прошептал человек вернувший меня к жизни.

Наведя резкость я увидела перед собой Алекса и Лику. Измученный Фрай, крепко держал меня за руку и целовал каждый палец на ней. Анжелика стояла позади, заливаясь слезами.

— Как-то вы неважно выглядите. — Хриплым и слабым голосом отозвалась я.

— Лучше скажи, зачем ты так напугала меня? — Алекс придвинулся ко мне и уперся своим лбом в мой.

— А не надо было меня игнорировать. — отшутилась я, хоть говорить удавалась с трудом.

— Виновен по всем пунктам. Надеюсь, ты сможешь меня простить? — Прошептал, самым нежным голосом Фрай и потерся носом о мою щеку.

— Думаю другого варианта у меня просто нет.

Нашу идиллию нарушил врач, который пришел для осмотра и обрадовал меня новостью о предстоящем долгом периоде восстановления. Выписал назначения и ушёл.

Как оказалось, пуля Джима попала мне в плечо, чудом не раздробив сустав, но задела вену. От болевого шока я сразу потеряла сознание. Несмотря на очень быстрое прибытие скорой, из-за большой потери крови, последовала кома.

После ухода врача, Лика поцеловала меня в щеку, пожелала скорейшего выздоровления и все еще со слезами на глазах, отправилась отдохнуть домой.

Мы с Алексом остались в палате одни. Я тщетно пыталась отправить его домой отоспаться и прийти в себя, но он был непреклонен.

— Я тебе уже так наскучил?

С довольной улыбкой, любимый растянулся на койке рядом со мной, с левой стороны от меня, где не торчали трубки от капельниц из руки.

— Разве такое возможно? Мне кажется, я тебя вечность не видела. Кстати, как долго я была в отключке?

После моего вопроса, на лице Алекса появилась гримаса боли и он потер глаза, прогоняя подступающие слезы.

— Две недели, но по ощущениям целая жизнь. — Фрай прижался ко мне, будто боялся, что я сейчас исчезну. — С каждым днём, мне казалось, что часть меня умирает. Врачи не делали прогнозов, не давали надежды и просто говорили ждать.

— Но сейчас все хорошо, я с тобой. Ал, а тебе правда нужно поспать, ты совсем измотан.

Казалось, всматриваясь в любимое и родное лицо, видела другого человека, резко постаревшего, лет на десять. В чёрных, как смоль, волосах виднелись седые волоски, а голубую, как ясное небо, радужку глаза окружали красные капилляры. Его веки были опухшими и под ними просматривались глубокие мешки.

— Можно я останусь? — Зевая и умащиваясь на моем здоровом плече, спросил Алекс и почти сразу уснул, не дождавшись ответа.

Глава 30

Меня мучила целая куча вопросов, но тот кто мог дать ответ на них крепко спал рядом. Но к моему счастью довольно скоро в палату зашла Юля. Она тоже выглядела не важно, была бледная как стена и с выразительными синяками под глазами.

— Ань, ты… Я убью тебя! — С глазами на мокром месте, подруга подбежала, аккуратно прижалась ко мне и поцеловала в лоб.

— В очередь, а то уж больно много желающих. И не шуми, видишь, спит человек. — Прошипела я.

— Думаю его сейчас ничего не разбудит, он полностью истощен. Ему даже капельницы ставили, так как заставить поесть было невозможно. Только Леонида могла, с горем пополам, иногда накормить упрямца. — Причитала подруга, устраиваясь на кресле рядом с койкой.

— Юль, прости меня, пожалуйста. Не знаю чем я думала. — Крепко сжав руку подруги, раскаялась я. — Как мои родители, они знают?

— Да. И Алекс организовал их приезд сюда. Сейчас они в особняке, мы все дежурили по очереди возле тебя, включая Лику. Только принца твоего никто не сменял, он тут корнями прирос и сдвинуть было невозможно. Родители, кстати, скоро будут тут. — Немного помолчав подруга добавила. — Ты нас всех до усрачки напугала. Пообещай больше так не делать.

— Больше ни-ни, честно.

— Как ты себя чувствуешь?

— Бывало получше, но жить буду. Конечно, если верить заверением врача. — Попыталась отшутится я, на что подруга лишь криво ухмыльнулась. — Юль, а ты знаешь как меня нашли, что было вообще? Я помню только звук выстрела и потом все, провал.

— В поисках помог твой кулон с розовым кварцем.

— Как? Там тоже маячок? — удивилась я.

— Да. Алекс подозревал, что кто-то еще из окружения может быть нечист и решил в тайне от всех установить дополнительное слежение.

— Но я никогда не снимала кулон, как ему это удалось?

— Сама у него спросишь, так как это мне уже не известно.

"Надо будет всерьез поговорить с Алексом о его мании следить за мной. Правда чуть позже, сейчас он вряд ли услышит и поймет то, что мне хотелось бы до него донести". — мысленно сделала пометку на будущее.

С комом в горле, я решилась задать волнующий меня вопрос.

— А почему… — я сделала короткую паузу и глубоко вздохнула. — Почему Джим промахнулся? От моего вопроса подруга поежилась.

— Думаю, я начну с начала. В твоем кулоне маяк работал не стабильно и довольно много времени ушло на определение точного местоположения. И самым сложным оказалось найти нужную квартиру. Чтобы не терять времени, людей поделили по группам, одна часть ходила и выбивала двери, поднимаясь по этажам, другая, спускалась по веревкам заглядывая в окна. Первым на нужном этаже оказался Вадик, — Слова давались Юле с трудом, но она продолжала. — Увидев тебя, он выбил окно и залетел внутрь толкнув при этом Джима как раз в момент выстрела, от чего тот и промахнулся.

— Ого. Но кто такой Вадик?

— Вадим Сергеевич, начальник охраны. — на щеках подруги выступил румянец.

— А когда он успел стать Вадиком? — я многозначительно посмотрела на подругу.

— Ну он тут в коридоре дежурил, мне кушать носил, мы часто кофе пили и как-то незаметно он стал Вадиком, но это уже совсем другая история. И к слову, я все именно от него узнала.

— Теперь все ясно, пока я боролась за жизнь, ты боролась за любовь.

— Ну ты и язва.

Мы рассмеялись, от чего мирно спящий мужчина, заерзал у меня на руке.