ребенка!

В этот момент Стас не выдержал, ринулся, заехал Кириллу по морде.

Катя закричала. По полу началась возня, Женя оттаскивал разъяренного Стаса, на рубашке которого появились красные пятна крови.

– Ты не черта не знаешь! – орал Стас, дергаясь Киру навстречу, но встречая кольцо рук Жени.

– Так просвети, тварь! – гоготал, наверное, уже бывший друг.

Его лицо заливала кровь. Вадим пытался оттащить его к выходу.

– Ты получила мою смс? – внезапно дёрнулся Кир, в сторону Кати.

Она застыла, обнимая себя руками, не зная, стоит ли отвечать.

– Знаю, получила, так вот и не поняла ещё, кто этот ублюдок? Он убийца! Грёбаный убийца!

Кирилл продолжал кричать это, даже когда Вадим захлопнул за ним двери. Сам он с Женей пошли с ним, оставив Стаса и Катю одних во внезапно ставшей, холодной комнате.

Лютный медленно поднял на неё взгляд. Его лицо тоже было разбито. В частности, губа и нос.

И Катя почему-то не решалась сделать шаг в его сторону.

– Ты получала от него смс? – вопрос Стаса прозвучал глупо, но с такой интонацией будто она в его собственном владении и провинилась.

Катя сглотнула, погладила свои плечи и скрестила на животе.

– Это уже не важно.

– Важно, черт возьми! – он рявкнул так резко, что его голос словно приобрел форму, отрекошетив от стены и оседал в её звенящей голове. – Мы же договорились…

Стас сделал резкое движение в её сторону, а Катя, вздрогнув, отступила. Заметив это, Стас и сам застыл в беззащитной нерешительности.

Лютный был зверем. Сытым и спящим зверем, только потому что его добыча была рядом, не сопротивлялась и полностью подчинялась. Но стоило оступиться хоть раз и становилось понятно, что гнев зверя никуда не ушёл. И он может иметь катастрофические последствия.

– Я хочу домой, – Катя глубоко вздохнула и уточнила:

– К себе домой.

Глава 25

Больница была идеальным местом, чтобы убежать о собственных демонов. Работы всегда навалом, что и думать порой нет времени. Место почти изолированное, вход по пропускам или по-знакомству, да и мало кто хочет лишний раз посещать больницу, кроме самих её работников.

Всю смену Катя и Вика провели «в мыле», а когда смогли присесть, даже говорить не было сил.

– За такие дерьмовые смены, должны молоком доплачивать.

– Лучше деньгами, – согласилась Катя, медленно заполняя последние журналы.

Все цифры расплывались, да и голова почти на плечах не держалась.

– Слушай, то, что ты мне утром рассказал, и я весь день об этом думала.

Катя не могла не поделиться с Викой произошедшим на дне рождении, она как никто другой позволяла увидеть ситуацию с другой стороны. Да и, просто не с мамой же, делиться своими страхами и заставлять её волноваться.

– От твоих происшествий, мне хочется курить, хотя я в жизни сигарету в руки не брала, – делилась впечатлением Вика.

– Ты не представляешь, что твориться со мной.

Подруга хмыкнула, открывая свой наборчик для маникюра.

– Давай по порядку, – она ткнула указательным пальцем на стол, будто обозначая отправную точку. – То есть ты, приревновала Лютного к мертвой бабе?

Из уст Вики это звучало особенно ужасно и глупо. Катя поморщилась, но если озвучивать то, что она испытала, можно назвать и так. Ревность. Это лишь поверхность. На самом деле Катя вдруг поняла, что Стас скрывает от неё всё, что касалось той Кати, а она была его женой пусть и не долго, была беременна, уж от кого это точно не понятно.

И он так просто вычеркнул её из своей жизни, что даже становилось страшно.

Это действительно ненормально. И Катя должна была об этом подумать, прежде чем действовать дальше.

– Мне страшно за его чувства, – ответила она Вике.

– Знаешь, убийцей его друг правильно назвал, в конце концов, тот за рулем был и что произошло, то произошло. Вот что он у друга увел девушку это, конечно, не красиво. Но если девушка хочет увестись, она уведётся. Мы же не безмозглые телки. Другое дело, что теперь с тобой.

Вика не спрашивала, а Катя только и не знала, что с ней.

– Он как-то пытался с тобой объясниться?

– Это вчера произошло, и я поехала домой.

Уже в машине Катя, сама испугалась своей реакции, но Стас и не пытался с ней поговорить. Во время работы ни разу не позвонил.

Так что Кате не нравилось, что это может значить.

– Нужно было за грудки его и вытрясти всё, что было, тогда бы у тебя не было этого банального страха неуверенности в себе, – Вика показательно сжала руки в кулаки.

Катя нахмурилась.

– Разве я не уверена в себе?

– Конечно, – Вика развела руками, – если бы тебе было восемнадцать, ты бы не думая кинулась за Лютным в омут головой, ещё бы и сама его защищала от взбесившегося дружка. Но с годами ко всем чувствам присоединяется мозг. Не знаю, как так получается, но я вот мозги всегда отключаю, а ты тот тип людей, который этого сделать не может. На каждое любою, у тебя десять вопросов почему и за что. И не получив хоть один начинаешь думать, думать. А нужно, всего -то отключить мозг и сделать один шаг к любви, и всё сама поймешь.

Катя устало улыбнулась. Вика воодушевляла. Действительно, чего она ерундой страдает. Сделать шаг, сделать шаг… ей уже ни один раз это говорили. Но все-таки все они лукавили. Шагов тут не один нужно сделать, а целый километр.

Закончив с заполнением журналов, Катя взяла свой телефон и вышла в коридор отойдя подальше от палат.

Она позвонила Стасу, и даже секунды гудков не прошли, как она услышала торопливое:

– Да?

– Встретишь меня завтра?

– Конечно… а ты… ты…

– Хочу поговорить лицом к лицу, а не по телефону.

Повисло молчание.

– Хорошо, – такое твердое и грубое, что Катя удивилась.

– Пока…

Стас не сразу попрощался и так хотелось заглянуть ему в голову, чтобы понять, что там происходит.

Хорошо, что в отделении выдались очень тяжелые сутки, а ночь прошла вполне спокойно. Вика права, не только прошлое нужно пережить, но и то, что происходит в настоящем. Всегда хорошо и радостно быть не может, а именно в горе и обидах закаляются настоящие чувства.

Утро встретило Катю не радостно. Во-первых, от духов Валентины Григорьевны её жутко замутило, а во-вторых, на пятиминутке предупредили, что грядёт апокалипсис. Со всем тем, что Стас навел в её жизни хаос, она даже новости не включала, а в мастерской не было и радио.

–… да, боюсь скоро и нас всех накроет карантином, – вещала Валентина Григорьевна. как назло сев