— Я тоже виделся с ним в то время, — ответил отец Майк. — Но он ясно дал понять, что ему не нужна ни моя помощь, ни Бога, забравшего его жену, брата и друзей. Мы встречались через неделю после похорон. У него была сломана рука, и он испытывал сильные боли. Доктор настоял, чтобы рядом с ним находилась медсестра. Полагаю, они опасались, что он может покончить с собой. Дуглас Коннелли сломал руку, разбив зеркало, висевшее над туалетным столиком Сьюзен.

Майкл Феррис, член ордена иезуитов, немного помолчал, а потом добавил:

— Надеюсь, что проклятие, которого так опасался отец Дуга, не пало на его голову. Может быть, нам следует радоваться, что Кейт и Ханна — не близнецы.

Во вторник, в семь часов вечера, Фрэнк Рамси выключил телевизор в гостиной. Они с Селией смотрели местные шестичасовые новости по Си-би-эс и видели, как ведущая Дана Тайлер показала семейную фотографию, найденную в фургоне. Потом Селия направилась на кухню, чтобы закончить приготовление обеда. Она вытаскивала запеченную курицу из духовки, когда к ней присоединился Фрэнк. Он с довольным видом втянул воздух.

— Я голоден. Складывается впечатление, что сегодня мы сможем провести спокойный вечер дома, — сказал он.

— Надеюсь, так и будет. После пожара ты был все время занят. — Селия посмотрела на мужа. — Ты ведь не рассчитываешь, что показанная по телевизору фотография поможет расследованию?

Фрэнк попробовал картофельное пюре.

— Превосходно, — оценил он. — Если честно, я стараюсь не делать на снимок больших ставок. Тем не менее это наш последний шанс отыскать человека, жившего в фургоне.

Ему и в голову не могло прийти рассказать Селии о найденном в фургоне блокноте Джейми Гордон. Даже ей он не имел права об этом говорить.

Однако Фрэнк не мог не признать, что с тех пор, как нашли блокнот, его преследовали мысли о Джейми Гордон, убитой студентке колледжа. Он знал, какой ужас пережили ее родители после того, как она исчезла, и потом, когда полтора года назад обнаружили ее тело. Если убийцей был бездомный из фургона, Фрэнк хотел, чтобы он за это заплатил.

Десять лет назад они расширили кухню, чтобы в нее входил обеденный альков. С тех пор супруги чаще всего ели именно там. Они отшлифовали дверь из амбара амишей[19], сделали ножки, и у них получился стол. Возле одной стены стояла скамья с мягким сиденьем, с другой стороны — стулья с высокими спинками. Все это создавало атмосферу удивительного уюта, и они с удовольствием отдыхали здесь после трудного рабочего дня. В самом начале брака супруги решили, что обед предназначен для беседы, а не для телевизора.

Они вместе расставили тарелки и приборы и сели. Фрэнк рассчитывал, что получит скорый ответ на появившуюся в новостях фотографию, поэтому положил рядом с тарелкой мобильный телефон. Через минуту аппарат зазвонил.

— Фрэнк Рамси. — Он поднес телефон к уху.

— Инспектор, это офицер Карлита Кортес. Я только что приняла звонок о семейной фотографии, показанной в новостях, и я думаю, что случилось нечто важное. Мне кажется, вам следует поговорить с этой женщиной.

— Кто она? — спросил Фрэнк, положив на стол вилку, которую уже собирался направить в рот.

— Ее зовут Пегги Хотчкис, она живет на Стейтен-Айленд. Женщина сказала, что на фотографии — она с мужем и их сын. Снимок сделан сорок один год назад. Вскоре после этого муж ушел. Он был ветераном Вьетнамской войны с очень серьезными психологическими проблемами. Ей так и не удалось его отыскать, но она всегда верила, что он мог стать бездомным бродягой.

Рамси забыл про обед, стоявший перед ним на столе.

— Соедините меня с ней, — сказал он.

Селия смотрела на лицо мужа, которое становилось все более сосредоточенным.

— Миссис Хотчкис, — наконец заговорил он, — ваш звонок очень важен для меня. Я могу приехать к вам менее чем через час. Вы говорите, у вас есть документы о военной карьере вашего мужа. Вы не могли бы их приготовить? Я хочу на них взглянуть. Давайте я уточню ваш адрес.

Фрэнк Рамси закончил разговор и посмотрел на жену:

— Если такая же фотография осталась у этой женщины, то он — Клайд Хотчкис, ветеран Вьетнамской войны, обладатель множества наград, вернувшийся домой с серьезными психологическими проблемами. Она сказала мне, что сорок лет молилась о том, чтобы муж нашелся. Остается надеяться, что, если это Клайд Хотчкис, он не окажется поджигателем или еще того хуже.

Как только Фрэнк произнес эти слова, он понял, что едва не проговорился про дневник Джейми Гордон.

— Фрэнк, тебе следует подождать десять минут и съесть обед, который я для тебя приготовила, — твердо сказала Селия.

— Извини, Сел, — с искренним сожалением ответил он. — Как я уже говорил, бродяга, живший в фургоне, мог найти фотографию много лет назад. Возможно, она не имеет к нему никакого отношения. Но если это он, то его отпечатки пальцев, как ветерана Вьетнама, есть у военных. И мы сможем их проверить.

Рамси позвонил Натану Клейну, и они договорились встретиться через час у дома Пегги Хотчкис на Стейтен-Айленд. А потом, понимая, как это важно для Селии, он принялся поглощать приготовленный ею обед, совершенно не чувствуя вкуса того, что ел. Он уже представлял себе, как ужасно будет для женщины, с которой он только что беседовал, узнать, что ее давно исчезнувший муж, уважаемый ветеран войны, может оказаться убийцей.

Не говоря уже о реакции семьи Джейми Гордон. Арест убийцы всегда вызывает новый приступ горя у родственников.

Инспектор Фрэнк Рамси далеко не в первый раз за свою карьеру размышлял на эту тему.

Красные атласные туфельки. Танцующая в них мамочка. Мамочка кружится по комнате. Мамочка наклоняется над ней и целует в щеку.

Нет, это Ханна.

«Нет, на маму похожа я, — подумала Кейт, все еще находящаяся в бездонной пропасти комы. — Ханна похожа на папу. Маленький дубликат папы. Как мне больно, как у меня все болит…»

— Высокая температура — это серьезная проблема, — послышался рядом мужской голос…

«Я тебя слышу, — подумала Кейт. — Ты этого не понимаешь, но я тебя слышу. Ханна, маленькая сестренка, не тревожься. Со мной что-то случилось, но я поправлюсь…»

Папа пел для нее:

«Пока, пышка-малышка».

И родители поцеловали ее на прощание…

Кто-то коснулся ее лба.

— Я тебя прощаю…

Кто-то о ней молился.

«Я поправлюсь, — подумала Кейт. — Если бы я только могла сказать Ханне…»

А потом она почувствовала, как все глубже, глубже и глубже погружается в сон…